Поэтому я навестил еще парочку антикварных лавок рангом помельче и подальше от центра. Потом еще…
Город надевал ожерелья ночной иллюминации, затмевая и растворяя мерцание звезд на небе. Перебирал бусы придорожных фонарей, нанизанных на нити дорог. Перекатывал торопливо потоки автомобильных фар. Смешивал коктейли из ярко полыхающих разноцветных реклам и молочных оттенков витрин. Выкладывал мозаику из освещенных окон домов.
Улицы затопили люди, беззаботные и серьезные, целеустремленные и лениво дефилирующие, послушные постепенно тающему зову рекламы, все больше молодые с виду или кажущиеся такими в лукавой игре городского освещения.
— Эй, парень, не желаешь? — от сумрака отпочковалась неразборчивая фигура, ухитряющаяся оставаться смутной даже в сиянии витрины соседнего гастронома. — Есть «полынный поцелуй». И «букет феи». И еще «орочья сушь»…
— Аспирин есть? — вяло осведомился я, пытаясь совладать с ломотой в висках и переносице. То ли от беспорядочной остаточной волшбы, стелющейся в пространстве словно едкий дым, но скорее от накатывающей усталости и болезни.
— Аспирин? — поразился продавец. — И чего? От него тоже лучшеет?
— Мне лучшеет.
— Не, у меня все по старинке. Ты бы к извратам сходил, тут, за углом… Ну или в аптеку.
— Не, у меня все по старинке. Ты бы к извратам сходил, тут, за углом… Ну или в аптеку.
К извратам я не пошел, углядев справа от дворца Малой Комедии (закрыт на реставрацию) скромную вывеску очередной антикварной лавки. Уныло встряхнув почти пустой баллончик, я махнул рукой и поплелся через улицу. Все равно от этой личины мало проку. «Проницатели» и видеокамеры видят через нее, а для людей мой нынешний жалкий облик равносилен полноценной искажающей маске. Вряд ли они запомнят что-то большее, чем мрачного бродягу в потертой кожаной куртке с куском темного полотна.
Негромко тренькнул надтреснутый колокольчик над дверью. Пахнуло теплом, оттененным запахами старого дерева и лака. Качнулся причудливый жестяной фонарь над моделью старинного фрегата. Отсветы пробежали по металлическим зрачкам усеявших бархат разнокалиберных монет, лежавших в витрине возле входа. В первый момент мне показалось, что в полуосвещенном магазинчике никого нет, но тут же плавно шевельнулась фигура возле дальних полок и поплыла вдоль прилавка, неслышно и неспешно, как глубоководная рыба.
Продавца (или хозяина?) лавки ничуть не удивил поздний визит взъерошенного парня с явно больным взглядом и глупой историей о якобы случайно найденном гобелене. Склонившись над расстеленным на прилавке полотном и водя над ним крючковатым носом, старик задумчиво повторил:
— Значит, говорите, случайно нашли… В оставшихся после дальнего родственника вещах…
— Угу, — угрюмо подтвердил я, размышляя о том, что, если и этот продавец откажется купить гобелен, я пойду в ближайший ломбард и продам его как бабушкин настенный коврик. Лишь бы успеть до закрытия.
— И давно родственник помер? — хмыкнул старик, изучая краешек реликвии через лупу.
— Месяц назад, — брякнул я утомленно.
— Ну… — Старик поднял на меня насмешливые глаза неопределенно-темного цвета. — В таком случае покойного пути к вечным вершинам господину Флаину Магрицу. Надо же, какое огорчение с ним приключилось. А ведь буквально с час назад его показывали в вечерних новостях, и выглядел он вполне свежим. Хотя кто их знает, этих Черных магов. Все они немного некроманты…
Следующий вдох застыл где-то на полпути к легким, растопырившись твердыми углами.
Так. Нарвался. Как раз тогда, когда меньше всего этого ожидал. Чувство опасности оцепенело, задавленное болезненным отупением, — и вот результат. Сухощавый, крючконосый старик с острыми, буравящими глазками насадил меня на свой иронический взгляд как жука на булавку.
— А мне сегодня соседка-гадалка предсказала нежданную добычу, — продолжая рассеянно поглаживать ткань гобелена, молвил старик. — Кто бы мог подумать…
Дернуть гобелен на себя и метнуться вон. Он все равно не успеет перескочить через прилавок.
— Только не надо делать резких движений, — проницательно поспешил предупредить продавец. — У меня порог из «стынь-камня» сделан. А прилавок «одоленью» окован. Зачаровывал сам Кимон Врад. Покалечитесь.
— Никаких лишних движений я делать не собираюсь. — Я разомкнул наконец сведенные судорогой челюсти. — Вы покупаете вещь, или я ухожу.
Старик покивал.
— Ах, молодость, молодость… Тороплива и неосторожна. Я ведь не первый у вас сегодня, верно? Вы напрасно пытались продать его таким образом. Никто в этих районах у вас его не купит.
Никто в этих районах у вас его не купит. Либо они слишком глупы, чтобы распознать сокровище, либо побоятся связываться с Магрицем. А вот я куплю. И даже предложу вам выбор. Или вы без шума принимаете мою цену… мм, скажем, сотни три, чтобы вы не слишком расстраивались…
— Или?
— Или я нажимаю вот тут тревожную кнопку — и сюда прибежит очень много людей. Поверьте, этот вариант даже мне не слишком нравится…
Ударить? Снести эту понимающую ироническую полуулыбку с его лица?.. Он ведь знает, что некуда мне деваться. А я знаю, что не смогу ударить старика… Даже если бы над прилавком не мерцала тонкая вязь «одолени», усиленная чужим заклятием. Хотя зря он так на нее надеется. Пробить можно…