— А вот и вы, господин, — нервно комкая краешек нарядной блузы, сказала она. — Муж говорил. Я Аглая Блащатая. Вы… — Она запнулась, покосившись на работниц, и продолжила торопливым шепотом: — Пойдемте… Гости почти собрались, так что пойдемте…
И мы пошли.
В большой комнате, украшенной по стенам венками из спелых колосьев, находилось человек сто, но казалось, что их все двести. В дальнем углу пристроились музыканты. А возле окна за главным столом расположились виновники торжества и, надо полагать, их ближайшие родичи. Во всяком случае, возле центральной молодой пары сидел сам Инор Блащатый.
Он озабоченно смотрел на входивших и при моем появлении мигом повеселел, удовлетворенно кивнув. Кроме Инора, мое прибытие ни на кого не произвело особого впечатления.
Дочь Инора, молодая женщина, вряд ли больше чем года на два-три старше меня, светловолосая, миловидная, большеглазая, действительно могла привлечь внимание любого мужчины. Не то чтобы красавица, но ямочки на пухлых щеках в иных случаях еще более неотразимы, чем классический профиль. А округлости в нужных местах притягивают чаще, чем осиная талия и хрупкие запястья. Парень рядом с ней, широкоплечий, тяжеловатый, но статный — из тех, кто тоже явно разбивал девичьи сердца огненным взглядом и шапкой буйных кудрей. Вот и разбил одно, на свою голову…
Даже отсюда можно было заметить признаки насильственного приворота. Я отвел глаза. Не хотелось портить аппетит. До сего момента я надеялся, что никакого приворота нет и в помине, как это часто случается.
Запах еды сбивал с ног и начисто лишал рассудка. На некоторое время я полностью отключился от происходящего, сосредоточив свое внимание на тарелке. Даже мой сосед по столу одобрительно крякнул, наблюдая, с какой скоростью исчезает печеное мясо.
— Ежли бы не чесночная-то подливка, которой славится тетка Аглая, я бы решил, что ты прожор, по недосмотру затесавшийся среди гостей… — доверительно сообщил он мне, наклонившись к уху.
Я поперхнулся от неожиданности и лишь через пару секунд сообразил, что он не пытается укорить меня в обжорстве, а вспоминает нечисть, что вечно вьется возле людских поселений — прожора-оборотня.
— Не, прожоры на дух не выносят чеснок, да и обереги тут кругом, — вмешалась женщина напротив. — Инор бережет дом от сглазу пуще всех. Оно и есть, что поберечь.
— Да много те обереги помогают, — отмахнулась ее соседка. — Вон давеча у Келены все молоко враз скисло. А ведь везла оберег из самого района. Стоил словно новый холодильник. Уж лучше бы она холодильник прикупила…
— Не скажи, — возразили ей. — А вон вспомни, чем дело кончилось у Клопа и его жены? Если бы не оберег над дверями, так бы впустили они завертыша.
— Ой, да что вы все о нечисти за столом? Икотку подхватите! Вот лучше угостите городского гостя грибочками… У Аглаи всегда знатные грибочки выходят.
И аборигены умиленно принялись наблюдать, как я дегустирую предложенное блюдо. Надо признать, грибочки в золотистой сметане с пряностями были отменными. И даже приправа из чужих взглядов их вкус не испортила.
Утолив первый голод, я расслабился и принялся озирать присутствующих. У кого-то в волосах заплетены колдовские нитки. В основном белые, но есть несколько черных. Девушки вокруг талий обернули пояски с вышитыми хранителями . Кряжистый мужик с мутными глазами, молча и тихо сидевший в углу, носил на левой щеке цепное клеймо . Причем такой силы, что вытравить его можно, только убив обладателя. Вряд ли это работа местной ведьмы… Кстати, ведьма тоже пометила часть присутствующих, и метки все еще тлели черным, как мазки сажи. Могучая была старуха, надо заметить. Если и после ее смерти следы не сошли. Судя по характерному изгибу, это были знаки подчинения .
Музыканты заиграли что-то веселое, и слегка осоловевший от угощения народ встрепенулся и потянулся танцевать. В большой гостиной сразу стало тесно. Запахи перемешались. Звуки брызнули словно фейерверк.
Мне смертельно хотелось прилечь где-нибудь под столом и выспаться. Словно в еду подмешали снотворное. Требовалось изрядное усилие, чтобы просто держать голову прямо. Кое-как выбравшись из-за стола, я вышел на кухню, где работницы уже закончили приготовление последних блюд и мирно перекусывали остатками первой перемены, болтая у окошка.
Они с любопытством уставились на меня.
— …Магическое сообщество шокировано!.. — радостно объявил телевизор на холодильнике. Хрустальный шар пестрел красками, лихо меняя изображения. — …Неслыханное злодеяние. Просочились слухи, что Белая Королева похищена, однако служба безопасности Королевы пока не дает официальных комментариев…
Девушки у стола что-то спросили, но я не услышал, потому что сунул голову под кран с холодной водой. Ледяные струйки потекли за шиворот.
— Может, кофе? — предложил осторожный голосок, когда остатки воды удалось вытряхнуть из ушей.
— Спасибо, — рассеянно отозвался я. — Может быть, позже…
И вернулся в гостиную. После пустоты и кухонного покоя словно окунулся в жаркое, душное, плотное варево чужого веселья.
Только взгляды пронзали его, как холодные стальные клинки.
На один из них наткнулся я сразу, как только вернулся. Инор вопрошающе смотрел через всю комнату. Аглая Блащатая беспокойно глядела на мужа, кусая губы. Сидевший в одиночестве Тивен не сводил больного взгляда с Ильмы, которую пригласил кто-то из родичей на танец.