По пути я попробовал вскрыть запертую дверь, но тщетно.
— Вниз? — предположила Ксения, дожидавшаяся меня.
— Правильно.
— Наверху, значит, не апартаменты полицмейстера города Набрега?
— Сыро здесь для такой персоны…
— Трой… — нерешительно сказала Ксения (надо же, мое имя она тоже запомнила), — давай я первая пойду…
— Это с чего вдруг?
— Я же чувствую, ты почти пуст.
— Наверху, значит, не апартаменты полицмейстера города Набрега?
— Сыро здесь для такой персоны…
— Трой… — нерешительно сказала Ксения (надо же, мое имя она тоже запомнила), — давай я первая пойду…
— Это с чего вдруг?
— Я же чувствую, ты почти пуст. В темноте ты видеть не сможешь. А я запущу вперед «глаз», пусть разведает дорогу. Мало ли что с этой лестницей…
— Даже «глаз» здесь пускать опасно. Мало ли какой эффект вызовет… — напомнил я.
— Свернуть шею не опаснее? — резонно возразила она.
— А если на тебя что-нибудь прыгнет, то твой «глаз» поразит нападающего убийственным взглядом?
— А на тебя не прыгнет?
— Я крупнее.
— Да что там может напасть? — возмутилась девушка.
— Крыса, — подсказал я мрачно.
Насмешливость на ее лице сменилась некоторым замешательством.
— Давай тогда так… — Она пропустила меня вперед и положила ладонь на плечо. Голова у меня закружилась. Очень может быть, что от ее прикосновения. Но, скорее всего, от дезориентации в пространстве, когда вдруг оказалось, что я смотрю на мир одновременно с трех точек — и все три находятся на разной высоте…
— Так лучше? — спросила Ксения, пощекотав дыханием висок.
— Да, — признал я, оглядываясь. Точек по-прежнему было три, но та, что находилась на средней высоте (взгляд Ксении), ушла далеко на периферию и почти не воспринималась. Теперь я смотрел собственными глазами, которые мало что различали в такой тьме, и «глазом», охватывающим район шагов на десять вокруг.
Не очень четко, словно в сером киселе, к тому же с заметным искажением, как в выпуклой линзе, но лучше, чем ничего.
— Не знал, что силой можно делиться между Черными и Белыми, — проговорил я, когда мы начали спуск.
— Можно… — тихо отозвалась Ксения. — Черный или Белый, значения не имеет. Только нужно доверять человеку… Не все на это способны. И не все хотят этого.
Я поймал свой следующий вопрос на излете. Незачем вопрошать об очевидном. Если я смотрю ее глазами, значит, она рискнула мне довериться. Благодаря моему неотразимому обаянию или просто из-за безвыходности ситуации — сейчас было неважно.
— Смотри, — шепотом выдохнула Ксения, — а ты говорил, что «глаз» не нужен…
Перед нами в лестнице зияла дыра вместо трех ступеней. Пришлось перепрыгивать. Мне — вслепую, потому что прыгать совместно было невозможно и контакт пришлось разорвать. Дальше мы шли еще осторожнее, к счастью, больше сюрпризов не встретилось. Шахта оказалась не так уж и глубока, этажа на четыре. Мы миновали еще по одной запертой двери на каждом этаже. Последняя, в самом низу лестницы, была не просто закрытой, но еще и заваренной.
— А тут дыра, — радостно заметила Ксения.
Да, действительно… Металлическая рама, к которой приварили дверь, была отогнута, видимо, сверхчеловеческим усилием, и часть каменной кладки рядом выбрана.
— Судя по размерам, это подземники себе выход сделали, — пробормотал я.
— Я могу попробовать пролезть, — предложила Ксения.
— Ну а я могу попробовать застрять, — вздохнул я. — Погоди, давай «глаз» запихнем. Пусть осмотрится…
Слегка мерцающая в темноте сфера «глаза», смахивающая на бесцветную медузу в черной воде, неспешно вплыла в отверстие.
— Не пойму, что это, — озадаченно призналась Ксения после паузы.
Искаженное изображение, которое давал «глаз», до неузнаваемости деформировало и без того загадочные контуры. Какие-то ветки… Нет, решетки… Сплетения и нагромождения светлых палок, среди которых попадаются некие округлые предметы… «Глаз» приблизился, и меня пробрала жуть от увиденного.
— Проклятие! Так вот что это такое… Кости.
— А говорят, им тела девать некуда… — Я стиснул зубы, прикусывая готовое сорваться ругательство.
— Что? — удивилась Ксения. — Ты о ком?
Я ее практически не слышал, размышляя. Теперь стало понятно, как те, кто создавал эту тюрьму для магов, опустошили и омертвили пространство под камерами. Наверняка каждая из запертых комнат под ними тоже полна костей сотен и сотен людей. Столько жертв, принесенных одновременно, способно превратить в мертвую пустошь землю на тысячи шагов вглубь. И что за выродки провернули это все? И кто готов был заплатить такую цену… За что?
Ксения вдруг судорожно вздохнула:
— Не может быть… Это же… Не… — Она смолкла, и ее молчание мне не понравилось. Словно перекаленное стекло, готовое в любой момент разлететься вдрызг от малейшего прикосновения.
Сосредоточившись на мгновение и собрав остатки собственного резерва, я дотянулся до «глаза» и погасил его. Затем осторожно положил руки на плечи девушки, разворачивая ее к себе, и негромко произнес:
— Ксень, все, что с ними произошло, уже давно в прошлом. Им мы ничем не поможем. А себе должны. Потому что те, кто сотворил такое с этими людьми, придут за нами. Слышишь?
— Я туда не пойду, — бесцветным голосом отозвалась Ксения. Лицо ее я различал смутно в плотном мраке, но глаза казались еще чернее окружающей тьмы. Словно светились темным.