— Захватить деревню!
Отряд графа двинулся вперед. Первыми по-прежнему шли пехотинцы. Они ожидали, что деревня окажется пуста, поэтому первые стрелы, выпущенные кентаврами, оказались для них полной неожиданностью. Несколько стрелков было убито на месте, несколько ранено. Солдаты сгрудились в толпу, ощетинились копьями и секирами и открыли ответный огонь. Но дома горных жителей были выстроены из камней и толстых бревен, поэтому пули не могли пробить их стены. А кентавры, выскочив из-за угла и выпустив пару стрел, тут же исчезали из вида. Пули запоздало щелкали по тому месту, где они только что находились. Такая тактика была хороша еще тем, что люди не могли определить, со сколькими врагами они имеют дело.
Граф Гамилианский закричал:
— Вперед, пехота! Не стойте на месте, как остолопы! За короля Нарданала!
Он не мог послать вперед конницу, так как пехотинцы перекрыли дорогу. Кроме того, граф по-прежнему опасался удара из леса и потому держал самую сильную часть отряда при себе. Паланкин отца Балимолта поравнялся с графом. Священник не желал находиться в неохраняемом обозе.
Комета из-за кустов наблюдала за завязкой боя.
— Я должна попасть в деревню! — воскликнула она. — Гардалат издалека не увидит моего сигнала. Если люди пойдут в атаку, то мы проиграем сражение.
Девушка выбежала из своего укрытия и устремилась к упавшим деревьям. Она надеялась раздобыть у придавленных солдат какое-нибудь оружие. Комете повезло. Навстречу ей из переплетения веток выбиралась лошадь одного из всадников. Труп человека зацепился ногой за стремя и не давал ей освободиться.
Лошадь посмотрела на Комету налившимся кровью глазом и всхрапнула. Девушка смело пробралась к ней сквозь ветви и вытащила из седельной кобуры тяжелый пистолет. Затем Комета позаимствовала у мертвого всадника длинную шпагу. Теперь она была вооружена и готова к бою.
Внезапно позади девушки послышался цокот копыт. Она быстро обернулась и вскинула пистолет. Но это был всего-навсего Хрумпин за которым следовали все тридцать шесть древоточцев.
Древоточцы радостно улыбались, сверкая своими острыми белоснежными зубами.
Комета обвела широким жестом поваленные деревья:
— Это ваша победа, друзья. Соберите оружие, но будьте осторожны. Я слышу стоны, значит, кто-то из людей еще жив. Хрумпин, ты тоже подбери себе что-нибудь. Мы возвращаемся в деревню.
Кентавр кинул взгляд в сторону сражения:
— Некогда! Люди уже подошли к трактиру. Садись на меня, Комета, я тебя довезу.
Не без некоторого сомнения девушка уселась на спину Хрумпина. Но она решила, что кентавр реально оценивает свои силы. И правда, едва Комета обняла Хрумпина за торс, как тот резво помчался по склону горы вдоль кромки леса.
Всадники на дороге заметили скакавшего кентавра и его наездницу и открыли огонь. Но из фитильных пистолетов было не так-то просто попасть в быстро двигавшуюся мишень. Пули щелкали по камням и вонзались в стволы деревьев позади Хрумпина и Кометы.
Тем временем наступавшая пехота медленно оттесняла кентавров от ближайших домов вглубь деревни. Люди уже оказались достаточно близко к трактиру матушки Гордолы, так что Комета решила перейти ко второй части своего плана. Она подняла руку со шпагой вверх и подала сигнал Гардалату.
Она подняла руку со шпагой вверх и подала сигнал Гардалату.
Спустя мгновение послышался грозный рык горных копателей. Их массивные фигуры вломились в ряды пехотинцев, перемешали их и разметали в разные стороны.
— Ну, теперь вся надежда на силу горных копателей! — крикнула Комета прямо в ухо Хрумпину.
— Нам повезло, — на скаку ответил тот, — что это не королевские солдаты и не профессиональные наемники. Должно быть, граф рассчитывал на легкую победу, раз привел с собой всякий сброд.
Действительно, солдаты оказались не готовы к рукопашной схватке. Часть из них бросила оружие и помчалась по дороге назад.
— Стойте, негодяи! — отчаянно заорал граф Гамилианский. — Стойте, я вам приказываю!
Но желавших подчиниться неудачливому военачальнику не нашлось.
Тогда из паланкина выскочил отец Балимолт. Выпучив свои прозрачные глаза и потрясая в воздухе треугольником — символом своей веры, он закричал:
— Именем господа бога нашего, великого и триединого, остановитесь! Стойте, дети мои! Во имя доброго и милостивого Шира-Вада-Дагна сожгите эту деревню дотла, истребите всех ее жителей. За каждого убитого нелюдя простится вам один смертный грех! Во благо нашей святой благочестивой церкви не щадите ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей! Вперед, дети мои!
Эти призывы оказались сильнее приказов графа. Некоторые люди развернулись, подобрали брошенное оружие и опять вступили в бой. Но в это время к горным копателям присоединились кентавры, отложившие свои луки и взявшиеся за ножи и дубины. Вслед за этим распахнулись двери домов, и на врагов ринулись женщины с тяжелыми сковородами и ухватами. Особенно страшна была матушка Гордола. Как и прочие горные копатели, она не нуждалась в оружии. Ее огромные тяжелые кулаки косили людей, как два боевых молота.
Сражение переросло в беспорядочную резню. Стрелки больше не могли использовать свои ружья и выхватили из ножен шпаги и тесаки. Но еще издали Комете стало ясно, что нелюди одержат верх.