Когда площадка вышла из шахты и вновь оказалась в огромном подземном зале, Комета встала и прижалась лбом к стене куба, чтобы рассмотреть то, что происходило внизу. Доктор Дорбай, увидев ее, приветственно помахал рукой.
Однако, когда подъемник опустил куб вниз, Комета заметила, что белокожее лицо Дорбая не выражает радости. Казалось, что даже блеск синего кристалла у него во лбу несколько потускнел.
— Леди Комета, у меня для вас плохая новость, — печальным тоном проговорил доктор Дорбай.
— Опять?! — с некоторой наигранной театральностью всплеснула руками девушка.
Дорбай слабо улыбнулся:
— Только что на орбиту нашей планеты вышел транспорт с Гавабардана.
Дорбай слабо улыбнулся:
— Только что на орбиту нашей планеты вышел транспорт с Гавабардана.
— И что это для меня означает?
— Это означает, что вы отправляетесь на Гавабардан.
Комета фыркнула:
— Очень логичное объяснение! Нельзя ли поточнее и поконкретнее?
Доктор Дорбай покосился на стоявших рядом эсэсовцев:
— Никто не знает координат Гавабардана. Но, боюсь, что вас там ждут суровые испытания.
Один из сотрудников Службы Спасения произнес бесстрастным тоном:
— Челнок на транспорт отправляется через сорок минут.
Доктор Дорбай заторопился:
— Ах, да, корабль не может ждать. Везите ее. Еще раз прощайте, Леди Комета!
— Мы примем меры предосторожности, как и положено при транспортировке опасного объекта, — сказал эсэсовец.
— Поступайте, как считаете нужным, — махнул рукой доктор Дорбай, повернулся спиной к Комете и быстрой походкой направился по своим делам.
Девушка поняла, что глупо было надеяться на симпатии или хотя бы на внимание белокожего человека. Она в первую очередь была для него лишь объектом исследования. Раз объект должен был покинуть лабораторию, то и интерес к нему пропал.
Приземистый автопогрузчик вновь поднял куб с Кометой. Но на этот раз из его верхней части появился легкий раскладной тент из черной ткани, который накрыл куб. Комета вновь оказалась в полной темноте. Автопогрузчик тронулся с места.
Комета не стала пытаться заговорить с сопровождавшими ее эсэсовцами. Черная ткань не только не пропускала свет, но и заглушала все звуки.
«Я похожа на птицу в клетке, которую накрыли платком,» — подумала девушка. Она не знала, из какой жизни возникла эта ассоциация, но сравнение с попавшей в неволю птицей ей понравилось.
После долгого извилистого пути автопогрузчик остановился, защитный тент с куба был снят, и Комета увидела, что ее прозрачная тюремная камера установлена в узком длинном металлическом ангаре. Кроме нее в ангаре находились и другие контейнеры, все одинакового с кубом размера, но из разных материалов: из пластика, из металла, из сетчатого волокна. Автоматические погрузчики сновали взад и вперед, плотно расставляя новые контейнеры. Между ними оставался лишь узкий проход, достаточный для того, чтобы могли разминутся два человека.
К эсэсовцам подошел необыкновенно худой человек с продолговатым черепом и похожими на лапки насекомых конечностями. Он был одет в обтягивающий черный комбинезон, который еще больше подчеркивал его худобу.
— Так, что тут у нас? — человек посмотрел на Комету. — Новый рекрут?
— Это не рекрут. Это потенциальная шпионка. Возможно, Повелительница. Обращайтесь с ней с особой осторожностью. Отведите на транспорте отдельную охраняемую ячейку.
— Ага, ладно, — худой человек задрал голову вверх и крикнул: — Жмен, паркуй!
Комета также посмотрела вверх, но не увидела ничего, кроме низкого потолка. Она предположила, что в ангаре находились микрофоны громкоговорящей связи.
Ее предположение подтвердил слегка хрипловатый насмешливый голос, раскатившийся по всему ангару:
— Дамы и господа, попрошу всех пригнуться! Парковка начинается!
Сразу же вслед за этим послышался скрип, скрежет, и потолок начал опускаться. Поскольку все контейнеры были выше человеческого роста, худой человек и эсэсовцы могли не опасаться этого гигантского пресса. Потолок прижал контейнеры к полу.
Потолок прижал контейнеры к полу. Комета догадалась, что это и была «парковка».
Эсэсовцы и худой собрались уходить.
— Эй, а как же я?! — крикнула им вслед Комета.
Худой обернулся с таким удивленным видом, словно не ожидал, что это существо способно издавать членораздельные звуки. Возможно, он считал ее частью груза, такой же бездушной, как и содержимое остальных контейнеров.
Комета уже не надеялась, что услышит ответ на свой вопрос. Однако худой соизволил признать факт ее разумности:
— Не волнуйся, девочка. Десять минут перегрузок, и мы на орбите. А затем зальем тебя «киселем», и ты даже не заметишь, как окажешься на Гавабардане.
Затем, решив, видимо, что этого объяснения вполне достаточно, худой вместе с эсэсовцами пошел прочь.
Комета застыла с открытым ртом, так и не задав новый вопрос. Только сейчас она сообразила, что металлический ангар на самом деле является трюмом космического корабля. Вернее, не космического корабля, а его посадочного модуля, именуемого «челноком». Ведь гигантский звездолет не мог не только сесть на планету, но даже приблизиться к ней слишком близко. Откуда возникли эти знания? Конечно, оттуда же, откуда и все остальные — из неведомой когда-то прожитой и теперь почти забытой жизни…