— Сюда я еще вернусь, — пообещала она.
Чем ближе Найя приближалась к намеченной цели, тем более выверенными и четкими становились ее движения. В этот момент она была похожа на охотившуюся кошку.
Найя подошла к двери, ведущей в покои ее родителей. Она сразу увидела, что дверь здесь поставлена новая — более простая и грубая. Найя уже занесла руку, чтобы выбить дверь и ворваться внутрь, но потом передумала. Она осторожно постучала. Затем подождала и постучала еще раз — чуть громче и настойчивее.
Послышался звук неторопливых шагов. Скрипнул отодвигаемый засов, дверь открылась.
Глазам Найи предстал заспанный зиганьер в наспех накинутом на голое тело шелковом халате. Он удивленно оглядел девушку с ног до головы. Было видно, что Найю он не узнал. Зато она сразу вспомнила зиганьера. Это был Ластьен — брат и любовник Гензо.
Из глубины покоев послышался голос, который Найя забыть не могла — голос Гензо Беньтиата:
— Ластьен, милый, кто там?
Ластьен обернулся и крикнул:
— Какая-то девка!
Потом он повернулся к Найе и сердито рявкнул:
— Пошла прочь, потаскуха! Здесь тебе делать нечего.
Найя улыбнулась:
— Ты ошибаешься.
Найя улыбнулась:
— Ты ошибаешься. Я попала именно туда, куда хотела.
Она схватила Ластьена за горло и поволокла его вглубь покоев. Зиганьер не мог издать ни звука, но пытался вырваться, колотя кулаками по руке Найи. Впрочем, с таким же успехом он мог бить по медному корабельному якорю.
Войдя в спальню, Найя увидела Гензо, лежащего на кровати ее родителей. Гензо не сразу понял, что происходит. Он растерянно забормотал:
— Ластьен, любимый, что это?… Кто это?… А?… Кто?
— Здравствуй, Гензо Беньтиат, — сказала Найя. — Ты узнаешь меня?
Гензо узнал. Узнал, но не поверил своим глазам.
— Найя? Не может быть. Тебя давно уже разорвали дикие звери. Тебя убили простолюдины…
Найя встряхнула трепыхавшегося Ластьена:
— Как видишь, я жива.
— Нет! — Гензо вжался в подушки и натянул на подбородок одеяло, словно надеялся, что это защитит его от возмездия. — Нет!!! Нет!!!
Найя была довольна произведенным эффектом. Чтобы усилить его, она одним молниеносным ударом пробила грудную клетку Ластьена, вырвала его сердце и бросила в лицо Гензо. Ластьен был жив еще столько, что успел проследить взглядом за полетом своего сердца. Потом Найя отпустила его бездыханное тело, и оно рухнуло ей под ноги, заливая кровью ковер.
— Ластьен!!! — Завизжал Гензо.
— Познай страдание, любимый мой Гензо! — торжествующе провозгласила Найя.
Зиганьер затрясся так, что кровать под ним заскрипела и зашаталась.
Найя подошла поближе, нависла над ним и протянула руку, с которой капала кровь Ластьена:
— Смерть преследует человека всю жизнь. Так у вас говорят?
Но Гензо не мог ответить. Он лишь таращил полные животного ужаса глаза. Найя услышала шум в коридоре. Она поняла, что крики Гензо услышали другие зиганьеры.
— Жаль, что все закончится так быстро, — сказала Найя, выдергивая Гензо из кровати. — Впрочем, у тебя будет немного времени, чтобы подумать над своими преступлениями.
Она подняла Гензо над головой и ударила спиной о согнутое колено. Позвоночник зиганьера хрустнул.
— Постарайся не сдохнуть до моего возвращения! — Найя бросила Гензо на кровать и пошла к выходу…
…Эта ночь принадлежала одной только ей. Девушку не могли остановить ни клинки зиганьеров, ни завалы их изуродованных тел. Найя сеяла смерть быстро и хладнокровно. Лишь несколько раз она почувствовала удовольствие от убийства — когда на ее пути оказывались отец и братья Гензо. А сожаления она не испытала ни разу, даже тогда, когда разбивала головы простолюдинок о каменные полы замка…
Когда наступил рассвет, в замке Кайдавар остались только два живых человека: Найя и Гензо. Найя вернулась в покои родителей и посмотрела в мутные от боли, но все еще осмысленные глаза зиганьера.
— Это ты сделал меня такой, — сказала она. — Это из-за тебя у меня в груди находится алмазное сердце.
Гензо попытался что-то произнести. Но его губы лишь слабо дернулись, приоткрылись, и из них хлынула темная густая кров. Зиганьер умер, не отрывая глаз от лица девушки.
Найя медленно побрела по замку, осматривая место ночного сражения. Словно сквозь сон слышала она испуганное ржание лошадей во дворе. Найя поднялась на самую высокую башню замка, откуда открывался вид на море. Она повернулась лицом к солнцу и впервые за последнее время почувствовала тепло его лучей.
Она повернулась лицом к солнцу и впервые за последнее время почувствовала тепло его лучей.
Над морем с криками летали птицы. Найя помахала им рукой. Птицы не обратили внимания на одинокую девичью фигурку на вершине каменной башни.
— Никому я не нужна.
Найя не чувствовала ни удовлетворения, ни радости, ни покоя. Она сделала то, что должна была сделать. И теперь, свершив свою месть, она ощущала лишь опустошенность.
— Баронесса Найя Кайдавар. Баронесса. Найя. Кайдавар.
Девушка несколько раз повторила свой титул и имя. Но и это не принесло покоя ее душе, не добавило смысла в ее жизнь. После уничтожения наемников-южан и разговора с бароном Вайланом Найя знала, что никогда больше не сможет ощущать себя частью морского народа, жить по его правилам и законам.