И тут народ узнал оракула Провала.
И гул ужаса прокатился по площади. Так велика была власть предсказателя, так упорна была вера в его всемогущество…
— Почему, Оливер? — спросил Густав, глядя, как ветер колышет редкие волосы оракула. — Почему ты хотел моей смерти?
— Потому что, — ответил оракул, приглаживая волосы и обретая уверенность в себе, потерянную несколько минут назад, — потому что все мои предсказания, без исключения, обязательно сбываются. И если я предсказал смерть человеку, он должен умереть!
Предсказатель говорил хорошо поставленным голосом, приблизив губы к микрофону, отчего его голос, казалось, заполнял все пространство над площадью и проникал в сердца тысяч людей.
— Я предсказал твою смерть, — произнес оракул. — Значит, ты, считай, мертв.
— Значит, ошибся, мой старый друг.
— Я не друг тебе, принц. Я выше тебя. Я знаком и близок с астральными силами, с черной и белой магией. Великие экстрасенсы России прилетают ко мне после своей смерти посоветоваться о вечности. Как смеешь ты, ничтожество, поднять на меня руку!
Оракул разошелся вовсю, и Кора видела, как толпа постепенно отступала от платформы, люди не смели стоять так близко к своему божеству.
— Ты кончил? — хладнокровно спросил принц Густав.
Оракул ничего не сказал. Он ожидал ответного крика или капитуляции противника, но не такого делового вопроса.
— Если кончил, то завяжи шнурок. У тебя шнурок на правом башмаке развязался.
И это тоже было сказано так, что оракул посмотрел на свой ботинок, потом присел на корточки и стал завязывать шнурок.
Эта минута и дала возможность Густаву вновь овладеть вниманием толпы. А людям опомниться от грома джадсоновской речи.
— Мы с Оливером Джадсоном, — буднично продолжал Густав, — вместе кончали спецшколу. Только я окончил десятилетку за восемь лет, а наш уважаемый оракул умудрился просидеть в каждом классе по три года. И его выпустили из школы на волю, когда у него уже была третья жена и восемь детей. Что ему оставалось делать? Он пошел в экстрасенсы.
Толпа грохнула хохотом. И понятно — люди в хохоте расправлялись с собственным страхом и собственным пресмыкательством перед Буддой вечной жизни Амитаюсом.
Оракул поднялся, с трудом удержал равновесие и попытался оттолкнуть принца от микрофона. Но принц уже привык к дуэлям, он так рубанул ребром ладони по тянущейся к микрофону руке оракула, что тот завопил на всю площадь:
— Ты с ума сошел! Ведь больно же…
Это были самоубийственные слова.
И если даже Оливер Джадсон, поняла Кора, сможет сохранить за собой рабочее место над Провалом, ему потребуется несколько лет, чтобы вернуть хотя бы часть власти над умами рагозийцев.
— Мы так устроены, — продолжал Густав, не глядя на оракула, — что помним только сбывшиеся предсказания. Нас можно дурачить сколько угодно и назначать конец света раз в три месяца, а затем отодвигать его по климатическим условиям. Из тысячи предсказаний Оливера Джадсона сбывалось одно, но о нем сразу же начинали трубить газеты и купленные экстрасенсом телевизионные дикторы. Отсюда один шаг до преступлений…
Густав сделал паузу.
А оракул предпринял еще одну попытку незаметно сползти с платформы, но тут уж в дело вмешалась Кора и легко выбросила его обратно на помост.
— И ты здесь, — сказал оракул растерянно, будто только что узнал Кору. Он остался сидеть у ног Густава. Он подобрал свой бронзовый шлем, но надевать не стал, а обнял и прижал к животу.
— Сейчас идет следствие в Галактическом центре, — сказал Густав, — о причастности оракула к смерти моего отца.
— Я никого не убивал! — сказал оракул, глядя вверх.
— Но ты знал от заговорщиков день и час смерти моего отца. И ты опубликовал это предсказание, чтобы добиться славы оракула! С помощью сети шпионов и при помощи своей любовницы… — Густав посмотрел на Клариссу. Та стояла, в ужасе зажав рот ладонью, — …имя которой не играет роли, он проникал в дома, спальни людей, он узнавал грязные секреты, он шантажировал и вымогал деньги — дым, выходящий из Провала, стал самым грязным дымом нашего отечества.
Как все любопытно и несправедливо устроено на свете, подумала Кора. Не будь Кларисса-Медея так сказочно хороша, пожалел бы ее Густав? Скрыл бы ее имя?.. И тут же она остановила себя: не ревнуй.
— Вранье, вранье, вранье! — Оракул отпихивался рукой, но не поднимался с помоста.
— Вы только вспомните, какую власть над нашим государством получил этот жулик! Как ловко он и его друзья пользовались нашей доверчивостью и дикостью нашей клановой системы! Три года назад он предсказал войну с нашими соседями варилами.
Может, вы помните, что произошло? В день, предсказанный оракулом, наша армия напала на наших соседей. И не потому, что это было так удобно только одному оракулу. Вы спросите у генералов, не договорились ли они заранее с Оливером Джадсоном.
Гул возмущения охватил площадь. Некоторые вельможи, пригибаясь, бежали с площади к своим машинам.
— А вы забыли, как голодала вся страна, когда оракул объявил, что нельзя сеять хлеб, потому что планеты противятся этому? Сколько они все заработали на ввозе хлеба? И власть этого третьегодника стала столь громадной, что если он предскажет кому-то из вас, что его мать должна умереть ночью, то ее может убить собственный сын.