Дедал оглянулся, увидел округлый табурет, стоявший метрах в пяти от него, и снисходительно произнес:
— Садись, если тебе не сидится в подвале.
Кора сочла это предложение добрым знаком. Как говорится в старом анекдоте, который рассказывают либо о Наполеоне, либо об Александре Македонском: «Дал конфетку, а мог бы и пришибить».
Кора села в позе послушной ученицы, сложив ладони на коленях.
Дедал был в коротком хитоне, поверх которого надел кожаный фартук, как у кузнеца. Сандалии у него старые, ремешок у одного порван, и он пришлепывал при ходьбе. Изобретатель был не стрижен и не ухожен.
— Вы здесь совсем один, без семьи? — спросила Кора.
— Ты видела, как погиб мой сын, — зло ответил Дедал.
«Не надо было спрашивать об Икаре, осторожнее, Кора».
— А чем вы тут занимаетесь? — голос у Коры звучал мягко, почти жизнерадостно, словно у внучки старого мастера, который в одиночестве вырезает из дерева модели фрегатов.
— Я не знаю, — сказал Дедал, глядя на Кору и обнаруживая определенный цинизм, который можно назвать и прямотой, — то ли велеть им тебя зарезать при попытке к бегству, то ли связать и кинуть обратно в подвал.
— Что ты хочешь, девочка, — передразнила его Кора, — кусочек торта или чтобы тебе отрубили головку?
— Я думаю, что они будут мне благодарны, — заметил Дедал, — если тебя убьют при попытке к бегству. И мне спокойнее. Я не люблю тараканов, которые пролезают во все щели.
— Ты их боишься, мастер? — спросила Кора, будто речь и не шла о ее смерти.
— Я никого не боюсь, — ответил он. — Но госпожа Ариадна встретила меня, когда я скрывался от ее отца, она дала мне приют, она купила для меня этот дом и даже заброшенный храм, где я могу заниматься своими опытами.
Дедал обвел рукой вокруг, и Кора только сейчас заметила, что в темных углах храма таятся какие-то колеса и балки — видно, и в самом деле следы изобретательской деятельности Дедала.
— Я ей благодарен. А бедному изобретателю всегда нужна защита.
— Царь Тесей тоже может защитить бедного изобретателя, — сказала Кора. — И надежнее, чем эти проходимцы, которые сбегут отсюда не сегодня завтра.
— Царь Тесей обречен, — уверенно сказал Дедал. — Я не могу на него рассчитывать.
— Царь Тесей переживет всех своих врагов, — сказала Кора. — И это говорю я, богиня Кора-Персефона.
— Ах, оставь, — улыбнулся Дедал и сразу стал похож на очень лысого Вольтера. — Богини не ползают по подземным ямам и не собирают на себя паутину.
— Ты в самом деле можешь меня убить? — спросила Кора.
— Если ты будешь мешать моим занятиям, моим изобретениям, моей великой судьбе, то, конечно же, я тебя убью, — ответил Дедал, и он был совершенно искренен.
— Тогда я буду помогать твоим изобретениям, — сказала Кора. — И стану незаменимой.
— Не надо говорить глупостей, женщина! — рассердился Дедал. — Ты тратишь мое драгоценное время.
— Я вижу, что на полу лежат твои знаменитые крылья, на которых ты улетел с Крита?
— Да, я придумал, — сказал Дедал, он совершенно изменялся, если речь заходила о его изобретениях, — я придумал, как сделать, чтобы они не плавились от солнца. Я заменил воск, скрепляющий перья, составом из алебастра и черного клея, который, затвердевая, уже не боится жары. Как жаль, что я не знал этого, когда мы летели с Икаром!
Дедал приложил кулак ко лбу — он в самом деле любил своего сына и до сих пор переживал его гибель.
— А над чем вы еще сейчас работаете? — спросила Кора.
Дедал сразу насторожился.
— Не надо, женщина, — сказал он сердито, — хитрить и делать из меня дурака. Я обещал моим друзьям присмотреть за тобой, пока они не убьют этого мерзавца Тесея.
— Мерзавца?
— Конечно же! Порождение Ехидны! Это он виновник гибели моего сына — не появись он на Крите, я бы жил там в свое удовольствие! И мой сын был бы жив. Ты думаешь, почему я помогаю во всем тем людям, которые его сегодня убьют? Только потому, что не прощу ему смерти Икара.
— Я думаю, что ты не совсем прав, Дедал, — сказала Кора, хоть и понимала, как рискует, произнося такие слова. — Я думаю, что ты делаешь то, что тебе надо. И если бы не было Тесея, ты нашел бы другого виноватого. А так ты связался с самыми страшными преступниками Эллады, пришельцами, которые намерены зверски убить законного царя Аттики, потому что им это выгодно! Они дали тебе мастерскую и деньги, чтобы ты мог покупать приборы и всякие приспособления. В истории человечества таких, как ты, будут тысячи! И завтра они истребят всех греков, пользуясь твоим изобретением, каким-нибудь дьявольским огнем, но ты скажешь, что никогда не принимал в этом участия, потому что именно в это время изобрел новый клей для своих белых крыльев.
— Ты не смеешь так говорить! Это неправда! Я никому не продаюсь!
К счастью для Коры, от ее напора Дедал растерялся.
— Тогда выпусти меня, чтобы я могла успеть во дворец предотвратить убийство!
— Нет.
— Ты боишься?
— Я не хочу им мешать. К тому же ты не успеешь им помешать.
— Тогда тем более ты должен меня отпустить.
— Нет.
— Тогда продай мне мою свободу.
— Любопытно, — произнес Дедал. Он вытер руки о фартук, снял его, стащил через голову и кинул на пол. — Как же ты намерена меня подкупить? Своим прекрасным телом?