Но конец этой истории наступил неожиданно и оказался вовсе на таким, каким могла его себе представить Кора.
— Смотрите! — закричал юноша, дежуривший у щели.
Сначала она никак не могла сообразить, что же происходит.
Слишком далеко от нее, да еще подсвеченный сзади косыми лучами утреннего солнца, крошечный человечек вылез на крышу Лабиринта почти в центре его. В руке эта фигурка поднимала нечто круглое, тяжелое, видно было, как она изогнулась, чтобы удержать равновесие.
И тогда скорее воображением, чем силой зрения, Кора поняла, что видит выбравшегося каким-то образом на крышу Лабиринта Тесея, который поднимает в руке голову быка.
Потом Тесей спрыгнул вниз и исчез почти на двадцать минут — пожалуй, самые длинные минуты в жизни Коры Орват.
Она старалась не выпускать из вида то, что происходит на возвышении, среди высокопоставленных зрителей.
Там царила паника.
Исход боя был настолько невероятен, что Минос и его жена отказывались в это верить и даже обвиняли Тесея в жульничестве. В то же время придумать, как же Тесей обманул их, они не могли и теряли время, сцепившись в ссоре. Какие-то высокие чины отдавали приказы и тут же отменяли их, и, по мере того как приближался момент появления Тесея, суматоха в стане критян все увеличивалась. Но так не могло продолжаться до бесконечности, и одновременно с ростом суматохи в ней появлялась некоторая осмысленность, исходившая от Миноса, который уже отметал самые глупые и поспешные решения. Вот он подозвал к себе нескольких моряков и заговорил с ними, склонившись к ним, чтобы окружающие не слышали о его решении.
Когда появится Тесей, было неясно. Но Кора полагала, что остались считаные минуты. Дальнейшее зависело от того, насколько точно его выход из Лабиринта совпадет с действиями остальных афинян. Ни Кора, ни Феак — никто из них не думал, что, убив Минотавра, афиняне получат за это обещанную свободу. Теперь надо было убежать, ибо в ином случае их сначала всех перебьют из чувства мести и лишь потом когда-нибудь начнут мирные переговоры с Афинами.
Кора бросила взгляд к причалам — все верно. Она увидела то, что надеялась увидеть, — афинских гребцов, которые по двое, по трое перебирались на пришвартованные рядом военные суда критян и торопливо рубили топорами им днища, благо и команды, и охрана этих кораблей — все были на площади перед Лабиринтом, надеясь увидеть исторический момент — гибель Тесея.
Теперь наступила очередь действовать Коре — она была старшей в этом подвале.
Кора выхватила короткий кинжал, который был скрыт у нее под одеждой, и, подчиняясь этому знаку, другой юноша, замаскированный под девушку, также обнажил оружие.
Кора выхватила короткий кинжал, который был скрыт у нее под одеждой, и, подчиняясь этому знаку, другой юноша, замаскированный под девушку, также обнажил оружие.
Эрибея по знаку Коры осталась на тюках у щели — она должна была дать сигнал, когда Тесей появится из Лабиринта.
Юноша с кинжалом и Кора замерли по обе стороны дверного проема, за которым ходили, переговаривались солдаты. Воины обращали куда больше внимания на ту комнату, где были заточены молодые люди, оттуда вырваться было немыслимо — они были заранее обысканы, обезоружены, в дверях стояло несколько тяжеловооруженных панцирных воинов с короткими копьями, направленными на дверь. Все надежда была только на девушек, на продуманную еще в Афинах хитрость предусмотрительного Тесея — нападение должно исходить с той стороны, откуда противник его менее всего ждет.
— Идет! — крикнула девушка. — Ой, девочки, он же весь в крови! Сейчас упадет.
Шум и крики, донесшиеся с площади, казалось, поколебали толстые стены храма.
Можно было предположить, что и стражи храмовых подземелий также замерли, прислушиваясь к крикам сверху и стараясь понять, означают ли они победу Минотавра.
— Вперед! — приказала Кора.
Юноша послушно кинулся вперед. Кора за ним.
Два стража у двери, пораженные кинжалами, упали сразу, никак не ожидая нападения от девиц, которых они охраняли. Кора и ее напарник бились молча, отчаянно и быстро, стараясь, прежде чем охрана опомнится, пробиться к двери, за ней их ждали товарищи. Только вместе можно было надеяться одолеть солдат, которые растерялись от нападения, но растерянность скоро минет, и тогда положение афинян будет безнадежным.
Через минуту Кора уже была у двери в подземелье, где содержались афинские юноши.
В полутьме подвала храма мелькали черные тени, слышались крики и звон оружия, испуганный стражник встретился глазами с Корой, и та сразу в прыжке ударила его ногами в живот, надеясь, что теперь он не скоро очнется.
Хорошо уговаривать себя, что все это игра. Все это ВР-круиз, изобретение изысканных умов далекого будущего. Но когда ты наталкиваешься рукой на горячую потную кожу, когда кровь, брызнувшая из раны воина, обжигает тебе бок, когда в крике рвущегося к тебе солдата ты ощущаешь запах чеснока — какая к черту игра!
Но надо сражаться.
«Кого я убиваю? Фантомов или людей?»
— Выходите! — крикнула Кора, стараясь перекричать шум и грохот в подземелье. — Скорее! Разбирайте их оружие! Выводите девушек!
Ей подчинялись. Если ты берешь на себя командование, если ты делаешь это уверенно, словно знаешь и о цели, и о том, как ее добиться, люди готовы доверить тебе свою жизнь, надеясь, что сохранят ее вернее, чем когда будут действовать по собственной инициативе. Они не думают об этом, не анализируют, они просто начинают двигаться быстрее и осмысленнее.