— Нет, недалеко, — вежливо ответила Харикло и укоризненно покачала головой — зачем задавать такой вопрос? — Сегодня там будем.
— А от Коринфа до Афин далеко? — спросила Кора заискивающим голосом. Заискивания ее спутники не уловили. Кора перехватила взгляд возницы, очевидно сатира по национальности, который поглядывал по сторонам, будто собрался сбежать.
— От Коринфа до Афин дальше, — послушно ответила Харикло.
Снова замолчали.
Справа от дороги лес прервался, и потянулся пологий склон холма с виноградником — виноградник был низкий, грозди маленькие, ягоды мелкие. Мичурина на них нет, подумала Кора.
— А вы знаете, почему меня назвали Корой? — спросила она, решив наконец, что искренность — лучшая политика. Чего не поймут, пускай спрашивают. — Назвали меня так потому, что моя мама была великой поклонницей Шекспира, а Корделия из «Короля Лира» ее любимая героиня. Так что официально меня зовут Корделией. Но я полагаю, что об этом никто не подозревает. Даже мой первый муж.
— Муж? — робко спросила Харикло.
— Имеется в виду Аид, — мрачно пояснил сатир Никос. — Бог подземного царства мертвых.
— Ах да, разумеется, — согласилась Харикло.
— Я никому не желаю зла, — сказала Кора. — А к вам испытываю только благодарность за то, что разрешили идти вместе с вами. Я так боялась. Мне рассказали, что в этих местах безобразничает некий Тесей. А вместе идти спокойнее, правда?
Харикло поглядела на Кору, как на буйную сумасшедшую.
— С нами спокойнее? — переспросила она. — А без нас неспокойнее?
— Конечно, в компании всегда лучше. Я так давно здесь не была…
— Ну конечно, — согласился возчий. — Наверное, грустно вам, великая госпожа, понимать, что сейчас пойдут дожди, наступят холода и придется вам возвращаться… туда.
— Никос, замолчи сейчас же! Ты что, хочешь навлечь на нас гнев самой великой богини Персефоны?
— Если вы считаете меня Персефоной, — вежливо сказала Кора, — то вы ошибаетесь. Меня зовут Корой.
— Ну разумеется, мы никогда бы не посмели ошибиться, — сказала Харикло. — Но разве у вас не два имени, госпожа?
Ну что ж, придется примириться пока с дурной славой.
— А вы сами слышали о Тесее? — спросила Кора Харикло. — Он из Трезена, внук Питфея.
— Как же, как же, этот Питфей подсунул свою дочку пьяному афинскому Эгею, — сказал возничий, — а он сделал ей мальчика. Потом Питфей много лет бегал вокруг и кричал, что сынка ей сделал сам господин Посейдон.
— Никос, госпоже богине может быть неприятно, когда без уважения говорят о ее родственнике.
— Ничего, ничего, — ободрила сатира Кора. — Я с ним совершенно незнакома. Ведь я же только тезка вашей Коры!
Кора могла бы поклясться, что страх перед ней смешивался во взорах ее попутчиков с недоумением, подозрением, не спятила ли она. Поверить в такое совпадение они не решались, так как боги обидчивы и мстительны. Вдруг сатир указал вперед и произнес с тревогой:
— Смотрите, стервятники кружат!
Харикло вскочила, встала в повозке, чтобы дальше видеть.
— Ох и не нравится мне это, — сказала она.
— Ох и не нравится мне это, — сказала она. — Может, повернем назад?
Она спросила у возницы, но вопрос относился и к Коре.
— А что там может быть? — спросила Кора.
— Вы, госпожа, можете и не знать о таких, с вашей точки зрения, пустяках. Но для нас, простых путешественников, это одно из самых опасных мест, — заявил сатир Никос.
— И немало невинных путников поплатились жизнью и своим добром из-за этого проклятого Перифета, — дополнила Харикло. — Кстати, о нем тоже говорят, что он незаконный сын Посейдона!
— Нет, госпожа, — возразил возничий. — Я старый фавн, много видел, много слышал. Но знающие люди полагают, что Перифет — сын Гефеста и Антиклеи.
— Что ты говоришь! — закричала, топнув ногой, Харикло, отчего повозка закачалась, а мул сбился с шага. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты хочешь сказать, что он — единоутробный сын хитроумного Одиссея?
— Я полагаю, что Гефест забрался к ней на ложе еще до того, как она стала женой Сизифа, не говоря уже о ее браке с Лаэртом!
— А ты что, за ноги ее держал? — возмутилась Харикло. — Опозорить бедную женщину каждый из вас, козлов, рад! — И Харикло указала на ноги возницы, который стоял возле остановившейся повозки.
— Я попрошу нас не оскорблять, тем более в присутствии могущественной богини. Ты знаешь, что она с нами сделает, если рассердится?
— А я ничего плохого не сказала! — продолжала Харикло. — Я только защищала женскую честь.
Возница снял шляпу и почесал затылок. Из тугих кудрей торчали короткие прямые рога.
— Надень шляпу, не пугай женщину! — прикрикнула на сатира Харикло.
— Можно, — сказал возница. — Можно и не пугать.
— Вообще-то он у меня старательный, — пояснила Харикло. — Но происхождение вылезает, как уши у Мидаса. Вы слышали, что случилось с этим несчастным царем?
— Да, да, ослиные уши, — сказала Кора. — Можно задать вам вопрос?
— Всегда готовы ответить, госпожа.
— Тогда объясните мне, почему вы тратите столько времени для выяснения проблемы, кто чей отец, кто с кем спал, кто к кому залез в постель. Только об этом и говорите.
— Шутит, — сказал возница, обернувшись к госпоже Харикло. — Конечно, богиня шутит.