Тем временем Диджей Доупджек сидел за микшерным пультом в своей гостиной на Фэлоу?филд и готовил композицию, которую он планировал сыграть субботним вечером в клубе «Змеиная нора» — в присутствии великого Фрэнка Сценарио и сразу после его выступления. Прием такого гостя был огромной честью. Он выбрал Эллу Фитцжеральд с песней Коула Портера «Ночь и день». Затем добавил леди Дэй с ее «Любовником». Леди Ночь и леди День. Доупджек смешал их в двухдековой памяти, добавил мощные ударники и бас?гитару.
Гостиная Доупджека выглядела небольшой лабораторией с самодельными пультами и оборудованием, похищенным из компьютерных залов университета, — все перемешано и объединено в новых формах бытия. Трепещущий ритм в цифровом танце компьютерных гармоник. Украденные семплы, плывущие по отдельным дорожкам. Зеленые волосы, торчавшие дыбом от нервного возбуждения.
Никто не знал его настоящего имени — Дональд. Никто не знал его фамилии — Джакоби. И никто никогда не узнает, что его зеленые волосы были полностью au naturel — сумасшедший результат слияния глупых генов мамы Доуп и папы Джека. Слишком много наркотиков в мамином животике. Слишком много компьютерных игр в папином мозгу. Они сделали несчастного Доупджека тем, кем он был. Безобразным, как дурной сон. Слишком одиноким. Затерянным в музыке.
Смесь во всем: в мелодиях и в генах. Обитель микшированного духа.
Дождь прекратился в два часа ночи. Дейзи Лав лежала в постели без сна. Когда ливень за окном превратился в туман, она поняла, что не сможет заснуть. Ах, отец, отец…
Дейзи встала с постели, оделась и спустилась по лестнице в узкий дворик. Проход на Уилмслоу?роуд. Неоновые вывески кэрри?ресторанов потускнели в пелене тумана.
Ароматы специй казались обрывками забытых воспоминаний. Несколько печальных и мокрых рекламок порхало тут и там, напевая одинокой девушке свои сообщения о грезах и утратах. Под ногами Дейзи потрескивали выброшенные Домино Удачи — кремовый ковер, устилавший тротуары и улицы. Безжизненные костяшки, застывшие в своих проигрышных комбинациях.
Мертвые кости.
Почему отец позвонил ей? После стольких лет?
В это время Маленькая Мисс Целия дремала внутри заброшенного магазина на Свон?стрит. Старый магазин скобяных товаров был закрыт и заколочен пару лет назад. Целия нашла проход в него и сделала это место своим тайным лежбищем. Как вы сами понимаете, ни один бродяга не мог получить законное право на «дыру», пока его или ее не признавали бездомными. Однако дома у них были. Мертвое домино лежало на подушке, почти касаясь щеки девочки. Еще одна потерянная возможность, несмотря на сильное желание. Целия чувствовала, что Большой Эдди терял интерес к ее нелегальной игре. Поэтому в ближайшие дни она должна была выиграть во что бы то ни стало.
Вернувшись домой, Джазир Малик заперся в своей спальне и всю ночь провел в напряженной работе. Он имел полдюжины заказов, которые должен был закончить до следующей пятницы. Большую часть комнаты занимали стол и стеллажи с импровизированными парниковыми клумбами. На клумбах подрастал урожай ультрачеснока. На столе лежали разобранные псевдорекламки, ожидавшие полетных инструкций.
Джаз обладал особым талантом: из обычных материалов, украденных тут и там, он создавал модели бабочек. Целлофановые крылья, проволочный каркас, грудка из папье?маше, крохотный электромотор, приводящий крылья в движение, микроплеер для трансляции сообщений, пара батареек, чип и материнская плата навигационного компьютера для работы на улицах города.
Мусорная бабочка! Он продал первый образец наркодилеру из Мосс?сайда. Парня звали Хоми Уинстон. «Обращайтесь к Хоми Уинстону! Он знает, как делать улетную дрянь! Кури и выигрывай!» Джазир получил от сделки целых пять пьюни, которые он использовал для создания двух новых бабочек.
Это был его бизнес.
Можно сказать, что спальня Джазира представляла собой азиатский компьютер — или, точнее, электронную лабораторию специй, подключенную к миру безумия. Вкушая дольку забойного чеснока, он рассматривал улицы виртуального Манчестера — фрактальную карту, украденную им из базы данных городского муниципалитета. Джазир любил фракталы. Ему нравились эти изогнутые пространства, существовавшие между измерениями бытия. Пространства, в которых проявлялась бесконечность знания. Наанчестер в Бургернете.
Джаза злило, что корпорация Хумфи владела монопольным правом на программы его компьютера. Информация должна быть свободной. Он ввел в систему несколько хакерских примочек и создал особые условия для призрака, обитавшего в его машине. Этот призрак снабжал Джазира сведениями об уличной рекламе и помогал одолевать врагов. Юноша знал, что на экране, за летящими цветными облаками, его ожидала мисс Сейер.
Играй и выигрывай
В 1994 году Джазир Малик впервые дотронулся до Джойстика. Это случилось в детском салоне видеоигр на Оксфорд?стрит Центрального района. Ему было двенадцать лет. В ту пору игры только развиваюсь — герои и монстры казались ужасно неповоротливыми и медленными. Сплошное разочарование. Но в тринадцать лет Джаз выиграл всеазиатский чемпионат Ганга Джал: он стал лучшим космическим полицейским в первоклассной игре, в которой участники сражались против белых империалистов на планете Бханга. Белые захватчики колонизировали планету, чтобы добывать на ней ультрачеснок — растительный наркотик, который превращал мечты в реальность. Естественно, в плохих руках он мог поработить Вселенную. Что еще оставалось делать роганитам после ста лет рабства? Конечно, дать отпор! Игра была иллюзией, но Джазир попал на крючок отважных миссий, в которых он неизменно возвращал независимость угнетенным народам.
Попал так крепко, что даже выиграл чемпионат.
Через два года он обнаружил в одной игре внедрившийся извне персонаж — маленькое лицо, которое озадачило его. Выделив чужеродную вставку, он увеличил ее. Нарушительницу звали мисс Сейер. Она поманила Джазира пальцем, оставила текст: «Хватайся за крылья» и затем исчезла с экрана. Джаз начал искать ее. Он слышал много историй о таких мистических призраках, которые приходили к настоящим игрокам, чтобы вывести их на следующий уровень. Самым известным был Игровой Кот.