— Это не мы разводили опасный вирус в городе! — даже взвизгнула Ксения.
— Зато вы его выпустили, сволочи! — крикнула в ответ Аня. — Если бы вы не полезли со своим кретинским терроризмом в дело, которое вас не касается, то ничего бы не случилось! Он был в безопасном месте, где не должны взрываться бомбы, сделанные идиотами.
— Ой… — сказала Ксения, глядя через плечо сестры.
Аня обернулась. В дверях стояли мать и Сергей Крамцов.
— Ксения, что ты сделала? — спросила мать.
— Ничего…
— Ответь мне, что ты сделала? — спокойным голосом повторила Алина Александровна.
Ксения зажмурилась, набрала воздуха в легкие и выпалила:
— Это мы выпустили животных из папиного института.
Мы не хотели никому причинить вреда, мы специально все придумали так, чтобы не пострадала ни одна живая душа, мы же не убийцы, мы не хотели-и-и-и…
Лицо ее искривилось, и она зарыдала, упав на колени, как будто ее оставили силы…
— Ксения… как ты могла… — схватилась за сердце Алина Александровна.
— Не стоит ее винить, — пожав плечами, как-то задумчиво сказал Сергей. — Вина есть на всех. Мы не должны были вообще заниматься этим, когда узнали, что вирус опасен. Владимир Сергеевич должен был раньше сообщить властям о том, что в институте частной компании работают с вирусом, самым страшным за всю историю. Или я должен был заявить об этом. Мы должны были уничтожить эту заразу немедленно, когда узнали, что она собой представляет, но не сделали этого. Пожалели плоды трудов своих и хотели узнать о нем больше.
— Отец говорил, что он работает с безопасным вирусом… — сказала Аня. — Я же сама его об этом спрашивала.
— Он был безопасным, верно, — согласился Крамцов. — Но изменился, мутировал. Мы должны были тогда прекратить это, но не сделали того, что должны. Теперь поздно говорить. Вина на всех, а за окном начинается конец света. Если мы не покинем город до утра, неизвестно, сможем ли покинуть его вообще и что здесь начнется.
— Разве болезнь так трудно остановить? — спросила Алина Александровна. — Есть же целые государственные структуры, для этого предназначенные, МЧС, карантины и прочее.
— Да, карантины работают, если переносчики инфекции сотрудничают с властями, стремятся спастись сами и не заразить других, — кивнул Крамцов. — Здесь же… вы потом поймете, скорее всего, даже увидите, но это нечто вроде бешенства. Переносчик сходит с ума, бросается на людей и пытается распространить заразу. В таких обстоятельствах карантины и заслоны не действуют. И еще животные, те самые, которые разбежались. Они бешеные, они кусаются, и до утра они перекусают массу других жертв. С рассветом в городе начнутся проблемы, я уверен. Теперь уже неважно, что сделала ваша дочь. Просто надо спасаться, и я обещал Владимиру Сергеевичу, что буду вас защищать. Я смогу вас защитить, я был на войне, я умею стрелять, у меня мозги еще работают, но мне нужно, чтобы вы мне помогали. Ксень, встань с пола, ты тоже нужна. Сейчас мы решим, как будем действовать дальше.
Как ни странно, но его слова возымели действие. Не то чтобы Аня и Ксения бросились друг другу в объятия, но, по крайней мере, они прислушались к его словам. Сергей даже попросил Алину Александровну сварить всем кофе, чтобы отвлечь ее от размышлений о муже и старшей дочери. Девушки тоже сели на высокие стулья у бара, хоть Ксения и продолжала хлюпать носом.
— Нам ехать около тысячи километров от Москвы, может быть, чуть меньше, — начал объяснять он. — А скорее всего, получится даже больше. Самое сложное, что может встретиться нам, — это карантины и заслоны. Государство — странная штука. Если что-то происходит в стране, оно реагирует самым нелогичным образом. Если на людей начнут нападать, то они попытаются отобрать у всех оружие, например.
— Для чего? — спросила Аня.
— Для чего? — переспросил Крамцов. — Чтобы люди не напали на них, неспособных этих самых людей защитить. Если начнутся эпидемии, то, скорее всего, основные усилия правительства будут направлены на то, чтобы обезопасить самих себя, пусть даже за счет остальных граждан страны. Правительства так уж устроены, что главным их приоритетом является сохранение власти любой ценой.
Правительства так уж устроены, что главным их приоритетом является сохранение власти любой ценой.
Сергей взял из рук Алины Дегтяревой чашку с кофе, благодарно ей кивнул, отпил немного, затем продолжил:
— У нас есть две возможности. Первая — сразу поехать в Горький-16. Может быть, мы проскочим раньше, чем начнут перекрывать дороги. Вторая возможность — укрыться на моей даче, в деревне, на какое-то время, пока ситуация не прояснится. Она может улучшиться, и мы сможем вернуться, а может и ухудшиться. Дача у меня за шестьдесят километров от города, никто о ней не знает.
— Сережа, а что вы предлагаете? — спросила Алина Александровна.
Сергей кивнул, как бы подчеркнув серьезность заданного ему вопроса, затем сказал:
— Лучше всего будет поступить так: мы едем туда, на дачу, на моей машине. Сразу скажу — ваша туда не проедет, там просто проселок, причем сейчас — самая распутица. Там я вас оставляю — и еду в город, надо запастись кое-чем, у нас впереди тяжелые времена.