— Чего выжидать?
— Ясности, — пожал я плечами. — В городе ситуация идет от плохого к худшему, уже банды образовываются. Думаю, через пару дней эти самые новые банды за запасы сцепятся. За продовольствие, топливо, оружие. Те, кто не успел хорошее место под себя подмять, попрут на тех, кто успел. И пойдет месилово, была Москва, а будет гуляйполе. И то же самое будет на дорогах.
— Думаешь?
— Конечно. В любом случае за подходящими машинами охота начнется. И даже необязательно организованная, а так… увидел — отобрал.
Я рассказал ей о том, как мы съездили в Хлебникове, о том, что новая банда заглотила кусок не по силам, но отдавать его не собирается. Я прогнозировал либо насильственную смену нынешней власти какими-нибудь другими особями, повлиятельней, которые еще людей приведут, либо захват всей базы бандой побольше, под началом начальника городского УВД, например. Или командира ОМОНа. И тоже совместно с местными братками. Потому как не верится, что те же «долгопрудненские», кому до Хлебникова два шага, да и «лобненские», потерпят захват кормовой базы каким-то майором с какими-то невнятными кавказцами. Тем более видел я, как они вооружены. Так, для банды нормально, а для войны… не пойдет. Не выстоять им против настоящего противника.
Военные сами на них однозначно не пойдут, они скорее на своих мобскладах засядут, огромных и просторных, на сухпаях и оружии, в своих ППД, [22] кто по домам не разбежится. А вот тот же ОМОН не погнушается, прихватит овощебазу. И клали они вприсядку на умного кавказца с его другом пэпээсником.
— А как Маша? — спросил я Татьяну.
Они сегодня на «фишке» были вдвоем, да и вообще, как я заметил, женщины тянулись друг к другу.
— Маша? Учится. Она готовый боец, ты знаешь? Я понимаю, что она пережила за последние дни, но… Тебе никто не рассказывал?
— Что не рассказывал? — переспросил я.
— Ну то, что она одному из напавших башку снесла, это так, цветочки. А вот то, что достреляла тех, кто с целой головой оставался, а потом еще и прибралась за собой…
— Хм, — удивился я.
Вообще-то спервоначалу поблевать бы надо, порасстраиваться. С другой стороны, что я знаю о ней? Вот слышал краем уха, что свою «ксюху» она как трофей взяла, так что убивать ей уже довелось. За ней дети, и что с нее пользы, если ее тошнить будет на каждый труп? Другое дело, что взять «контроль» на себя… Хотя… Что это значило? Безопасность для всех — как раз здоровая реакция.
За ней дети, и что с нее пользы, если ее тошнить будет на каждый труп? Другое дело, что взять «контроль» на себя… Хотя… Что это значило? Безопасность для всех — как раз здоровая реакция. Эту теорию я Татьяне и изложил.
— Ну может, и так, — пожала плечами она. — У меня детей нет, не знаю. Хотя повозилась с ее малышней и тоже захотела. Давай сделаем?
— Сейчас? — опешил я.
— Нет, когда устроимся где-нибудь. Жизнь продолжается ведь, верно? А если женщины рожать перестанут, тогда точно вымрем.
В правоте не откажешь. И вымирать не хочется. Особенно мне и особенно сейчас, когда моя рука у нее под свитером.
— Вот доедем куда-нибудь хотя бы, устроимся в безопасности, пусть относительной даже, и тогда опять об этом поговорим. А сейчас… я, блин, не знаю даже, как ехать будем и как и куда доедем… А если к «Шешнашке» дороги нет? А если в Коврове все будет хуже, чем мы думаем? Это же все теории, практика-то еще впереди.
— Как скажешь, — непривычно легко согласилась она.
Вообще-то спорить Таня любила. Относилась к этому как к своим тренировкам, старалась всегда быть в форме. Поэтому ее неожиданная покладистость меня удивила. Впрочем, покладистой она стала с тех пор, как началась вся эта заваруха. За что ей огромное спасибо, потому как окружающие товарищи и граждане смело передали мне командные функции, меня о том не спросив. Но это ничего, потому что в таких обстоятельствах хуже всего истинная демократия, когда командовать никто не хочет, но спорят по каждому поводу.
Я вот тоже не хочу командовать, на хрен оно мне нужно? Поехал бы в Ковров со своей девушкой, ну Леху с Викой еще бы прихватил. В них я уверен, они обузой быть не могут. Думаете, что, не прорвемся? Да запросто, на двух-то вездеходах, с кучей стволов. Это когда нас больше стало, я задергался на предмет увеличения запаса, а для четверых всего вполне хватало. «Обузников» не было бы, каждый из нас активная боевая единица.
И эсбэшники те мне точно не грозили бы, поскольку не отсиживались бы мы здесь, а подъезжали бы уже к Коврову, до которого, даже в худшем случае, день езды. Так нет, на мне и дегтяревское семейство, и детишки этой самой рыжей красотки Маши, дай бог им здоровья. Прям Ной какой-то с ковчегом своим, каждой твари уже по паре. Сергей Сергеич хоть хорошим приобретением для нас оказался, явно знает, что к чему в службе военной. И не прет в командиры, не давит возрастом и бывшим офицерским званием. А то я-то кто? Сержант-срочник, куда там мне…
Правда, ящик еще этот… Его в Садов надо доставить. Я сам в дело влез, сам вмешался, мог бы сидеть и помалкивать в тряпочку. А раз вмешался — пожалуйте бриться, то есть нести ответственность за свою активную гражданскую позицию, чтоб ей… Но если там создадут вакцину, которая спасет от превращения каждого укушенного? — оно того стоит. Оно того и через сто лет будет стоить.