Проезжая Солнечногорск, видели на улицах пару мертвяков, видели и людей с охотничьими ружьями, и омоновцев с автоматами, хоть и немного. Пока все выглядело так, будто люди еще как-то контролируют ситуацию. Но надолго ли?
Когда асфальт закончился, «Волга» тащилась за нами некоторое время, совсем недолгое, после чего забуксовала и села на брюхо. Мы с Лехой просто заслушались той матерщиной, которую извергал Шмель, пока они со Степанычем цепляли трос к проушинам легковушки, утопшей в грязи. К счастью, крутящего момента у «иранца» хватило за глаза, чтобы потащить «Волгу» за собой, хоть я явственно слышал в эфире уже тихие ругательства Мишки, беспокоившегося за сцепление.
До дачи добрались без приключений. Подъехали к воротам садового товарищества и обнаружили их запертыми. Калитка тоже была на замке, но стоило мне ее подергать, как из домика выбежал Петрович — местный сторож. В руках у него была старенькая двуствольная «тулка» двенадцатого калибра. Надо же, а я и не знал, что Петрович еще и вооруженный страж садово-огородной собственности.
— Петрович, чего заперся? — спросил я его.
— Сереж, ты, что ли? В армию подался? — удивленно уставился он на меня, смутившись вполне по-форменному выглядящей «горкой» и разгрузкой.
— Почти что, — подпустил я туману. — Так чего забаррикадировался?
— Да тут какой-то странный мужик ходил, — отмахнулся Петрович. — Морда в крови, я его окликнул, а он как кинется на меня, мычит чего-то. Я от него в дом, а он в дверь ломится. Я с перепугу давай ружье доставать, какое, почитай, лет пять не трогал. Пока патроны нашел, то да се, тот ушел. По следам вроде как обратно пошел, прочь из поселка, вот я и заперся.
— В следующий раз появится — стреляй ему прямо в башку, — решительно заявил я.
— Так он этот… из тех, что по телевизору рассказывают?
Петрович ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, подразумевая, что там у него телевизор.
— Этот самый, — подтвердил я. — Укусит — сам таким же станешь. Патроны-то есть у тебя?
— С десяток имеется. Только дробь мелковата.
Я задумался. Вообще-то для нас Петрович — первая линия обороны. Нам было бы выгодно иметь на этом месте хорошо вооруженного сторожа, а не плохо вооруженного. Лишнего у нас не водится, как у всех нормальных людей, но все же выделить с полсотни «четырех нолей» мы вполне способны.
— Могу еще пять коробок тебе подкинуть, четырехнулевки. Возьмешь?
— Спрашиваешь! — обрадовался Петрович. — Ты мне что ни дай — я все возьму!
— Тогда отпирай ворота, запускай машины и садись к нам.
— Лады. А кто это с вами? — вдруг насторожился он.
— Друзья. Люди. Народ.
Петрович кинулся открывать ворота. Колонна втянулась в узкую дачную улицу, и сторож снова запер ворота следом за нами, после чего подбежал к нашему «крузаку» и залез на заднее сиденье.
Мы снова тронулись с места, и я сказал Петровичу то, что уже давно собирался:
— Петрович, у нас народу много, поэтому мы вскроем дом напротив, часть заселим туда.
— Это какой напротив? — опешил сторож. — Как так — «вскроем»? А хозяева?
— Хозяев, может, уже и в живых нет, — объяснил я. — В городе война, считай. Ломать, красть, портить ничего не будем, просто ночевать людям нужно. Если хозяева приедут — мы с ними сами разберемся.
— Не-э, так не пойдет. Как так — в чужом доме жить? Не разрешаю, — строго сказал Петрович.
— Петрович, итить, да я разрешения-то не спрашиваю, — перешел я на откровенность. — Я тебя уведомляю, по законам военного времени. Дом реквизируется для спасательных целей. Все. Диспут окончен. Не нравится — жалуйся в милицию. Или кому хочешь.
Петрович заметно надулся.
— Петрович, — продолжил я, сделав вид, что не замечаю его обиды, — получишь еще пузырь, только не напивайся, а то сожрут пьяного. И еще… если что-то пойдет не так, если нападут, будут проблемы — беги к нам, понял? У нас оборона нормальная будет, оружия много. Без ружья даже в сортир не ходи, все время при себе имей. Ночью из дому не выходи вообще. Понял?
— Это почему? — удивился он.
— По кочану, — взялся я объяснять. — Мертвяки эти самые могут вообще неподвижно стоять, если добычи не видать, они ведь даже не дышат. В темноте запросто напороться можно. Если до ветру подопрет — хоть с крыльца вали, но чтобы у тебя было место, куда смыться. А еще лучше горшком обзаведись, но в темноте из дома ни ногой. Если кто появится — требуй, чтобы что-то вслух сказал. Мертвяки вообще не говорят. Если говорит, значит, живой. И еще — если кого покусали, то через час-другой он тоже таким станет. Поэтому от покусанных держись подальше, лучше даже не пускай через ворота, как бы ни просили. И уж в дом не запускай по-любому.
— Так чего делается-то? — все же проявил интерес Петрович.
— Конец света, Петрович, — сбился я на патетику. — Мертвые пошли по земле. Так что будем выживать.
— Как же тогда выживем? — озадачился сторож.
— Посмотрим несколько дней, придумаем что-нибудь.
— Вы здесь чего, жить теперь собираетесь?
— Смеешься? — усмехнулся я. — Нет, просидим несколько дней и уедем в другое место. Переждать надо, машины подготовить и все такое. Временная база. Кстати, приехал кто из жильцов?