— Господин Биллитон? — послышался окрик Оверчука.
— Оверчук, стреляй ему в голову! — отчаянно закричал Дегтярев. — Стреляй, твою мать!
Из коридора послышалась возня, звуки драки, затем всплеск матерной брани, стук падения тела. Дегтярев выбежал туда, но ничего не смог разглядеть. Кто-то лежал на полу, а кто-то стоял на ногах, матерясь. Сзади к матерившемуся бежал еще один человек. Было слишком темно, чтобы стрелять, Дегтярев беспомощно держал пистолет перед собой. Неожиданно вспыхнул фонарь под стволом дробовика в руках у Рината Гайбидуллина, высветив всю картину драки. Биллитон был, несомненно, мертв, превратился в зомби и сейчас пытался подняться с пола. Оверчук стоял на ногах, вынимая из наплечной кобуры большой угловатый пистолет. Рука, которой он отогнул полу пиджака, была окровавлена.
— В голову ему стреляйте! В голову! — крикнул Дегтярев.
— Кому? — с удивлением посмотрел на него Оверчук. Ринат зашел справа от него, встал, направив ствол «Вепря» на Билли-тона, но направив его тому в грудь.
Ринат зашел справа от него, встал, направив ствол «Вепря» на Билли-тона, но направив его тому в грудь.
— Ринат, стреляй!
Биллитон поднялся на ноги. Ринат вскинул дробовик, Оверчук тоже навел свой большой угловатый пистолет на американца, и оба заорали дурными голосами:
— Назад! Мордой в пол! Руки за голову!
Все же милицейский инстинкт силен, но не всегда уместен. Дегтярев аж за голову схватился от отчаяния и заорал, что было сил: «Огонь!» И Ринат выстрелил. Грохнуло как из пушки, акустика в коридоре была хорошая, вспышка пламени вылетела из дула на полметра, на мгновение осветив все вокруг. Заряд крупной дроби отшвырнул на несколько метров и опрокинул Биллитона на спину.
— Ты что сделал? — спросил совершенно сбитый с толку Оверчук.
Ответить Ринат ничего не успел, потому что Биллитон как ни в чем не бывало поднялся на ноги.
— Ох, ё… — протянул Оверчук, глядя на это.
Разорванное горло, дыра от заряда крупной дроби, выпущенного чуть не в упор, в груди, и этот человек снова поднялся на ноги.
— В голову его, он уже мертв, вы не поняли, что ли, олухи? — в отчаянии закричал Дегтярев. — Он сожрет вас, идиоты!
Биллитон вновь пошел на своих обидчиков, и на этот раз выстрелил Оверчук. Хлопнул одиночный выстрел, из затылка мертвяка вылетело облако крови, мозгов и осколков кости, тело упало на спину и уже не шевелилось.
— Ринат, тебя не укусили? — спросил Дегтярев.
— Нет, Владимир Сергеевич, — испуганно оглядывая себя, ответил охранник.
— Тогда иди к Олегу Володько, не ходите больше по одному здесь. А мы с Андреем Васильевичем разберемся сами.
Услышав Дегтярева, Оверчук возражать не стал, даже наоборот, подтвердил приказ директора. Ринат ушел, а Оверчук зашел в кабинет. Увидев пистолет в руке у ученого и труп Минаева, он спросил:
— Такой же, как тот? — и показал себе за спину.
Как ни странно, но он не выглядел напуганным или обалдевшим. Скорее собранным и о чем-то всерьез задумавшимся. Дегтярев кивнул.
— Да, точно такой же.
— Кто они? — спросил Оверчук.
— Вы не поняли еще? — усмехнулся ученый. — Живые мертвецы, скоро таких будет много в городе. Очень много. Вас укусили?
Оверчук посмотрел на свою окровавленную левую ладонь, медленно кивнул.
— Да, этот придурок зубами вцепился, когда я его хотел оттолкнуть. Схватил мою руку своими и прямо в рот себе затолкал. Это плохо?
— Это очень плохо, — не стал обманывать Дегтярев.
— Я что… стану таким же?
— Да. Я тоже. — Дегтярев показал свою перевязанную руку. — У меня тоже укус.
— И что мы будем делать? — с каменным выражением лица спросил безопасник.
— Жрать живых людей, — криво усмехнулся ученый. — Но думаю, что мы этого даже не заметим и не узнаем. Мы к тому времени умрем, а наши трупы пойдут питаться от живых.
— И что нам делать? — не изменившись в лице, так же спокойно спросил безопасник.
— Ничего, — развел руками Дегтярев.
— Лучше всего пустить себе пулю в лоб самому, пока не началось. Зомби можно убить лишь выстрелом в голову или другим способом повредить мозг. Все остальное на него не действует.
— Что вы будете делать?
— Буду поднимать панику. Вас это еще заботит?
Оверчук подумал минутку, затем отрицательно мотнул головой.
— Теперь уже ни капли. Делайте что хотите, — затем спросил, вздохнув: — Сколько у меня времени?
— Не знаю точно, — пожал плечами ученый. — Час, возможно.
— Час, час… что можно успеть за час?
— Предупредить семью. Попрощаться с людьми.
— Да, пожалуй, — кивнул тот. — Не смею задерживать, у вас тоже часы тикают. Если что, то я во дворе.
— Да, разумеется, — пожал руку Оверчуку ученый. — Но думаю, что мы можем прощаться. Услышите выстрел — значит, я ушел как положено. Если в течение часа охрана выстрела не услышит, пусть поднимутся меня добить.
— А вы убредете куда-то по зданию, и ищи вас тогда в темноте, — возразил Оверчук, придержав ладонь ученого в своей.
Дегтярев задумался, затем кивнул, соглашаясь:
— Я сейчас себя за ногу привяжу к столу гардинным шнуром. Я заметил, что эти мертвые ребята совсем тупые, им и простой узел развязать не под силу, а я такого напутаю… Поэтому даже если я превращусь, то они найдут меня здесь же.