Ясно только, что ничего хорошего.
Но и тут Гарин не сдался.
С ним оставались еще сотни соратников.
Но однажды, возвращаясь на уцелевшем газике с месторождений, где все еще пытались заново раскопать заваленные землей колодцы, которые с таким трудом удалось погасить, Гарин увидел Тамару Крецу, бредущую по степи босиком.
Это было место, где против степного пожара пускали встречный пал, и ее ноги мягко погружались в светлую золу.
Гарин окликнул ее и предложил подвезти до города.
— До какого города? — спросила она.
Рядом была степная биостанция, где изучали распространение жизни из леса в степь, и когда Новгород сгорел, Тамара перебралась сюда. А Гарин, погруженный в свои проблемы, об этом даже не знал.
Когда?то они были любовниками, но у Тамары Евгеньевны был муж, а президент Экумены, утвердив Кодекс строителей цивилизации, старался неукоснительно ему следовать. И спал только со своей секретаршей, на которой, в полном соответствии с кодексом, намеревался жениться.
Но она взяла и ушла к дикарям.
Теперь у Гарина никого не было.
И Тамара Евгеньевна позвала его к себе. Сказала, что муж с нею не живет, завел себе хутор и двух молоденьких девчонок, но мечтает увеличить их число до четырех. И у него есть шанс.
Женщин в Экумене после всех пертурбаций стало гораздо больше, чем мужчин. И Ильменская степь в этом плане не исключение.
И уже как биолог добавила, что среди новорожденных младенцев наблюдается та же тенденция. Причем не только у людей, но и у всех животных без исключения.
Она с гордостью рассказала о своем новом открытии. Рабочие пчелы, потерявшие матку, не превращаются в трутовок, а дают полноценное потомство, что за один сезон в тысячи раз увеличивает число диких пчелиных семей.
А пчелиные семьи — это не только мед.
Это жизнь.
Планета по?прежнему заинтересована в интенсивном умножении жизни и эта тенденция продлевается и на следующие поколения.
А значит, злу никогда не победить.
Так говорит Заратустра.
Гарин отпустил шофера с машиной, и они пошли на биостанцию пешком.
Президент Экумены нес в руке транзистор, а Тамара Евгеньевна — свое платье. Она решила позагорать на ходу.
Это было вопиющее нарушение Кодекса строителей цивилизации, но о нем больше никто не вспоминал.
Солнце ласкало нагое тело красивой зрелой женщины, и она нежилась в его лучах, пока президент Экумены не утянул ее за собой в траву, чтобы показать, что ласки солнца — это не самое лучшее из того, что есть на свете.
Транзистор не работал и часы у Гарина остановились, а у Тамары их не было вообще.
Счастливые часов не наблюдают.
Однако трудно было не заметить, что солнце уже перевалило через зенит.
А значит, «Радио столицы» уже как минимум полчаса должно быть в эфире со своими новостями.
Но исправно работающий транзистор с недавно подзаряженными батарейками воспроизводил только шум атмосферных помех.
— Что за черт! — удивился Гарин.
Он еще долго пытался вертеть ручки и антенну, но это не помогло. Гарин так и не услышал далекий знакомый голос, который произнес бы привычные слова:
— Москва жива, пока мы говорим с вами.