А на следующий день, когда бароны все?таки затащили ее на охоту, барон Жермон, улучив минуту, шепнул королеве так, чтобы никто другой не слышал:
— Я однажды пил с Гариным. Давно, еще когда ему старую бороду в Шамбале выдрали, а новая не отросла. А недавно мимо нас прошли за гряду какие?то люди. Поели, попили, взяли еды про запас и расплатились золотом. И я могу поклясться, что главный у них был Гарин.
37
— В городе двенадцать часов, и с вами снова «Радио столицы» с последними новостями. Москва жива, пока мы говорим с вами, и к настоящему моменту удалось ликвидировать все очаги пожаров в городской черте. Президент Экумены Гарин по?прежнему находится в безопасном месте, но его прибытие в Кремль ожидается в ближайшее время…
Неизвестно, кто слушал это радио в городе и за его пределами, но в Кремле его точно слушали. Вот только президента Экумены Гарина здесь уже никто не ждал.
Но и объявить его погибшим тоже пока не решались. Мало ли что — может, он этого и ждет. А как только дождется, тут же и выскочит, как чертик из табакерки, и тем поставит Аквариум в глупейшее положение.
Премудрые планы Аквариума натолкнулись на непредсказуемую стихию и не выдержали этого столкновения. И в результате правительство народного единства само себя загнало в мышеловку. Разрекламировали по радио и в листовках законно избранного президента, подняли на флаг духовных лидеров — митрополита Николая и понтифика Петра — и не успели оглянуться, как оказались у разбитого корыта.
Гарин пропал без следа, митрополит проклял понтифика, а лидер алисоманов по прозвищу Константин без спросу распространил воззвание в поддержку правительства народного единства, добром помянув в тексте Люцифера, — и это была та самая поддержка, которая никому в Кремле не доставила радости.
Алисоманов все связывали с сатанистами, а сатанистов — с поджогами, пожарами и погромами, так что не было лучше способа дискредитировать новое правительство, чем объявить, что его поддерживают сатанисты.
Алисоманов все связывали с сатанистами, а сатанистов — с поджогами, пожарами и погромами, так что не было лучше способа дискредитировать новое правительство, чем объявить, что его поддерживают сатанисты.
А тут еще пришло опровержение из Белого Табора. Таборный Триумвират сообщал, что ему ничего не известно об участии президента Гарина в правительстве народного единства.
Документ был подписан всеми тремя членами Триумвирата. Правда, подлинника никто не видел и проникновения этой новости на радио удалось избежать, но дацзыбао и уличный телеграф работали безотказно.
Бумагу и расходные материалы для принтера и ксерокса еще можно было купить на черном рынке — правда, по ценам фантастическим, но богатый Табор мог себе это позволить. Была у него и электроэнергия — несколько ветряков, парогенератор и автомобильные моторы на спирту. Так что информационные сообщения Триумвирата были отпечатаны на компьютере.
Видом они напоминали объявления, которые в изобилии красовались на стенах, столбах и заборах в прежние времена. Такие же маленькие — восемь штук на лист формата А4. А вывешивались они на информационных стендах, к которым каждое утро стекались за новостями жители окрестных кварталов.
Стенды эти тяготели к станциям метро, и борцы за народное единство придумали ставить около каждой станции часовых — главным образом чтобы помешать злоумышленникам использовать тоннели метро, но еще и для того, чтобы не давать частным расклейщикам развешивать по стендам свои дацзыбао.
Но это привело только к тому, что в городе в одночасье появились новые стенды — уже не у метро, а у других популярных в народе объектов вроде источников воды, церквей и рынков. И было ясно, как белый день, что это может продолжаться до бесконечности и на все точки часовых все равно не хватит.
Свободное слово не задушишь!
И вот ведь что интересно — народ толпами собирался около стендов с вольными дацзыбао, а на правительственные и внимания не обращал. Зря в Кремле тратили бумагу на объявление в розыск «неизвестного по прозвищу Константин», которого решили сделать главным козлом отпущения за беспорядки и поджоги, хотя он?то как раз был виноват меньше всех. Всю дорогу он только и делал, что пытался уберечь город от разгрома, но эта активность его и подвела.
Инициатива наказуема. Константин был объявлен вне закона, а настоящий главный поджигатель — блаженный Василий — прибился к Белому воинству Армагеддона, которое числилось у правительства в союзниках.
— Уходить тебе надо, — сказали Константину добрые друзья, но не когда его объявило в розыск правительство, а когда о начале охоты на сатанистов заявило в своем дацзыбао Белое воинство.
Это дацзыбао, отпечатанное на машинке на обрывке титульного листа какой?то книги с уцелевшей фразой «Издание четвертое, переработанное и дополненное», мирно висело на рекламной тумбе рядом с объявлением от руки, где говорилось, что беспорядки в Москве начались на 396?й день после Катастрофы, а это число равно 66 умножить на 6 и обозначает клеймо Антихриста.
Армагеддон же состоится на 666?й день, и до него осталось ровно девять месяцев.