Глава 4
Когда я проснулась, было уже темно. В комнате тускло горел светильник. Страж стоял рядом и деликатно тряс меня за плечо.
— Уже утро? — удивленно спросила я.
— Нет, Госпожа, наоборот, — с деланной почтительностью ответил он.
— Ну, так дай мне поспать спокойно…
— Вставай, Госпожа, пора идти.
— Без завтрака? — ужаснулась я, отрывая голову от подушки. — То есть, тьфу, без ужина?
— Почему, Госпожа, они все-таки принесли еду, — усмехнулся страж и вышел в сени.
— Почему «все-таки»? — изумилась я.
— Ну, они сначала не хотели… — Страж вошел в комнату с мешком, из которого достал копченую курицу, кусок хлеба и яблоко.
— Они хоть живы? — поинтересовалась я, пока он искал тарелки в слабом подобии буфета, стоявшем у окна.
— Вполне, Госпожа, даже не очень заикаются, — ответил страж, достав тарелки (точнее, отыскав в стопке тарелок две относительно чистые — я так и не успела помыть посуду за всеми хлопотами). Я спохватилась, что сижу, не шелохнувшись, как барыня, пока страж с поразительной невозмутимостью накрывает на стол.
— Тебе помочь? — поинтересовалась я, делая слабую попытку встать и присоединиться к стражу.
— Не стоит, Госпожа, — ответствовал он. — Может, ты хочешь умыться?
— Я… э-э-э… да.
Так же спокойно страж принес из сеней умывальный таз и поставил передо мной. Когда я кончила плескаться и протерла глаза, то обнаружила, что страж стоит рядом со мной с полотенцем.
Когда я кончила плескаться и протерла глаза, то обнаружила, что страж стоит рядом со мной с полотенцем.
— Спасибо, — проговорила я, вытираясь. — Только…
— Только?… — с еле заметной иронией в голосе подхватил страж, забирая полотенце.
— Не надо так, — попросила я.
— Как не надо, Госпожа? — поинтересовался страж, разделывая курицу.
— Не надо мне прислуживать, я и сама справлюсь.
— Да? — спросил страж, демонстративно разглядывая вилку. Вилка была даже мытая… это не избавило ее от остатков вчерашней еды между зубчиками.
Я покраснела.
— Просто я не успела вчера…
— Да-да, конечно, — кивнул страж. — Ты просто не успела.
Страж, отчекрыжив от курицы ногу, положил ее на тарелку и поставил передо мной. Я радостно (как я все-таки проголодалась!) вцепилась в курицу зубами, не затрудняя себя использованием подозрительно грязной вилки.
— Приятного аппетита, — усмехнулся страж.
— Спасибо, тебе того же, — невнятно пробурчала я.
Прожевав оторванный кусок и проглотив его, я, наконец, заметила странную вещь: страж все так же стоит рядом и ничего не ест.
— А ты не будешь? — удивилась я.
К моему удивлению, страж не ответил.
— Эй, ты чего? — окликнула я его. — Ты есть-то будешь? Чего молчишь? Или тебе этого нельзя? — Страж молчал. — Чем ты вообще питаешься?
Тут страж пошевелился (до этого он застыл, как истукан)
— Я ем то же, что и ты, Госпожа, то же, что и ты.
— В каком смысле? — не поняла я.
— В прямом, Госпожа.
— Поясни, пожалуйста, я тебя не понимаю.
— Ровно половину от своей трапезы ты должна уделять мне, Госпожа, тогда я поем.
Помолчав, страж добавил:
— Я думал, ты это знала , когда принимала мою клятву.
— А… я… я забыла. Ешь, пожалуйста, — проговорила я, в порыве озарения отрывая у курицы вторую ногу и накладывая ее на оставшуюся чистую тарелку. Хлеб, еще не надкусанный, поделить пополам было не сложно, а вот с яблоком пришлось повозиться — ни у стража, ни у меня не было ножей, а столовые ножи в доме оказались страшно тупыми, и яблоко пилилось с трудом.
Страж соизволил присесть и приступить к трапезе только после того, как дележ был окончен, и я с милой улыбкой поставила тарелку перед ним. Если я правильно поняла из его отрывистых реплик, я могла его и вовсе не кормить, но если кормить, то только так — лично накладывая его порцию. Или скармливая ему неугодных мне людей. Курица застряла у меня в горле, и я поспешила заверить — половины обеда мне никогда не жалко.
Когда мы поели, страж быстро убрал со стола, игнорируя мои вялые попытки помочь, сложил мешок с провизией и дождался, пока я упакую свои остальные пожитки.
— Идем, — сказал он на улице, отбирая у меня мешки.
— А… ага. — Я посмотрела на чистое ночное небо и бодро зашагала по тропинке.
Страж за моей спиной пробормотал:
— И ты ничего в себе не замечаешь? После того, как правильно выбрала кратчайшую дорогу?
Только теперь я сообразила, что пошла по тропинке, ведшей через заповедный лес в соседнюю деревню, а не по главной дороге, по которой прибыла сюда и по которой намеревалась продолжить путь.
Пока мы шли через лес, я соображала, кто кем, собственно, управляет. Вчера я не чувствовала себя Госпожой, по крайней мере, на мой взгляд Госпожам не шепчут на ухо каждое слово, которое они должны произнести. А утром… то есть вечером страж прислуживал мне с рабской покорностью, смутившей меня до крайности. И тут же предъявил претензии на половину каждого моего обеда, завтрака и ужина. И, главное, все на мое усмотрение. Но не морить же его голодом. Это было бы бесчеловечно… с моей стороны.
— Скажи мне… — нерешительно начала я.
— Да, Госпожа?
— Скажи… клятва, которую ты мне дал, она меня еще к чему-нибудь обязывает?
— Так ты не знаешь, Госпожа? Мне казалось, ты понимала, на что идешь.