Орсег укоризненно покачал головой.
Орсег укоризненно покачал головой.
— Зачем ты меня обманываешь?
— Я обманываю? Да с чего ты взял? — очень натурально изумилась я.
— Разве я не прав?
— Не прав!
— Врешь.
— Да как ты смеешь, мне говорить такое?
— Смею, Госпожа. Потому что ты меня обманываешь.
— С чего ты взял? — пробурчала я, отворачиваясь.
— Не скажу. Так я прав?
— Чего ты ко мне привязался? Неужели сложно сходить на почту и получить мои вещи? Я тебе и доверенность приготовила, сходи, а?
— А когда вернусь, обнаружу: ты исчезла из своей комнаты.
— Не обнаружишь! — запротестовала я. — А если и отлучусь, неужто сложно подождать? Я быстренько.
— Госпожа, — строго проговорил Орсег. — Выкладывай, что задумала?
— Ничего я не задумала! Мне всего лишь надо одно место посетить.
Страж выразительно поднял брови.
— Мне казалось, ты боишься остаться одна.
— Я… Не важно, сегодня мне твое общество не нужно.
— Почему? — настаивал страж.
Я тяжело вздохнула.
— Тебе обязательно нужно это знать? Не волнуйся, ничего со мной не случится.
— То есть у меня есть причины волноваться? — уточнил страж.
— Послушай, тебе это совсем не нужно знать! Отпусти, я скоро вернусь!
Орсег злорадно усмехнулся.
— А вот этого я никогда не смогу сделать. Я не могу тебя отпустить — ты сама взяла такую клятву. Поэтому ты или никуда не пойдешь, или пойдешь со мной.
Я поняла: страж не отстанет.
— Тебе это не понравится, — предупредила я.
— Это уж предоставь решать самому, — предложил страж.
— Хорошо, — сдалась я. — Тогда вели подать завтрак. И узнай, как там с моей одеждой и башмаками.
Мы позавтракали в полном молчании. Страж все время поглядывал на меня, наверное, ожидая жутких признаний, а я подбирала слова. Когда тарелки были унесены, откладывать разговор дальше стало невозможным.
Я побарабанила пальцами по столу.
— Слушай, ты можешь обещать мне одну вещь?
— И не одну, но какую?
Я скривилась.
— Пока — выслушать меня спокойно и не делать ничего такого, чего я не скажу.
— Ты не очень понятно объясняешь. Но если ты боишься за чью-то жизнь, я могу пообещать тебе ее.
Я облегченно выдохнула.
— Хорошо, тогда слушай.
Только обещание удержало стража на одном месте после того, как я ему рассказала все услышанное от Сирк.
— И ты требуешь пощадить этого… человека?! — Последнее слово страж выплюнул со страшной ненавистью. Я твердо встретила его взгляд.
— Да, предлагаю. И не только предлагаю, но и хочу пойти к нему.
— Зачем? — оскалился страж.
— Торговцы не используют свой товар, Орсег. — Сказав так, я почувствовала, как натянулась невидимая связь между нами. По тому, как страж сначала дернулся со злобной гримасой, а потом расслабился, поняла: он тоже это почувствовал.
— Ты злишься, но на твой лес покушался не этот человек, а те, кто купил у него товар.
Надо отдать ему должное, соображал страж неплохо. Когда хотел.
— Ты уверена: они купили негасимый огонь именно у него? — быстро спросил Орсег.
Я пожала плечами.
— Гарантии не дам, конечно. Но вряд ли торговцев негасимым огнем так много. Занятие нелегальное, опасное, рынок сбыта ограничен. Если нам не повезет, может, он выведет нас на других торговцев.
— Тогда идем туда?
Я покачала головой.
— Я иду. А тебе лучше сходить на почту за вещами.
Страж поразился.
— Госпожа, ты в своем уме? Ты собираешься идти в лавку к подпольному торговцу одна ?
— Да, а что?
— Это опасно!
— Это моя работа.
— Нет уж. Никуда ты одна не пойдешь, Ашатан.
— Ты же обещал так не делать! — взвизгнула я. Страж смотрел на меня без малейшего раскаяния.
— Ты никуда не пойдешь.
Минуту мы буравили друг друга взглядами. Я сдалась первая.
— Хорошо. Но тогда мы сначала пойдем на почту.
— Зачем? — поразился страж.
— Я не поведу к торговцу негасимым огнем мужчину в зеленой одежде.
— Что-то не так?
— Да ничего особенного, только даже незнакомый с лесными обычаями торговец может догадаться, что ты… немного не человек. Нормальные люди не ходят в зеленом с головы до ног. А этот торговец знаком с Заклятыми, может знать.
Страж раздраженно пожал плечами.
— И причем тут твои чемоданы?
— Я отправила вместе с ними твою одежду — которую мы купили тебе в столице, помнишь?
По лицу стража можно было прочесть «И я сам тащил эту дрянь на почту?!».
— И помни — ты обещал мне жизнь этого человека.
Страж очень удивился, но протестовать не посмел, когда я, перед тем, как выйти из гостиницы, села за стол и настрочила письмо родителям. В конце концов, родители — дело святое. Не меньше он удивился, когда я на почте отправилась не к тому столу, за которым выдавали посылки и письма, отправленные до востребования, а в отдел, заведующий голубиной почтой.
— Госп… Элесит, зачем посылать письмо твоим родителям голубиной почтой? — громко протестовал он, увидев большую очередь, которую нам предстояло выстоять. — Разве они обычного письма не дождутся?
— Ты ничего не понимаешь! — на повышенных тонах возмущалась я. — Это мои родители! Я с ними две недели не виделась, они ужасно волнуются, где я и как доехала! Как ты можешь только предложить?…
— Ладно-ладно, Элесит! — испугался страж. — Хочешь посылать голубиной почтой — пожалуйста.