* * *
На следующий день, едва встав, я понял, что проспал. Этого еще не хватало. Опоздать на тренировку — значит подвести всех пилотов. Опаздывает один — не летит вся группа. Правило было незыблемым. Да оно и понятно.
Я поспешно вскочил, натянул свой комбинезон и выскочил из комнаты. Уже через пять минут я вбежал в комнату тактических занятий и пристроился к тому отряду, к которому был прикреплен.
Корах — командир эскадрильи, наградил меня сердитым взглядом и отвернулся. Я поспешно встал на свое место. Честно говоря, занятия на тренажерах мне нравились. Это напоминало игру в «войнушку». Правда, я понимал, что на самом деле все это серьезно, но поскольку мне это в реальности не надо было, то я и относился ко всему как к забаве.
Тут дверь отъехала в сторону и вошел офицер оперативного управления. Вся наша эскадрилья — шесть человек — замерла, вытянувшись по стойке смирно. Офицер махнул рукой и прошел к электронной карте той части космоса, где, похоже, должны были пройти следующие учения.
— Ваша задание на сегодня такова, — заговорил офицер. — Стало известно, что ваши противники решили скрытно пробраться сквозь вот этот метеоритный рой. Их численность неизвестна, но она точно не превышает двенадцати истребителей.
Ага, две эскадрильи. Основываясь на знании хоргов, я готов был поклясться, что именно столько противников у нас и будет. Нет, я не хочу сказать, что хорги были такими уж догматами, но они просто не терпели что-то новое, если это новое предварительно хорошенько не обдумано в тишине и покое.
И если в уставе было записано, что минимальная тактическая единица — эскадрилья, то можно смело утверждать, что меньше они никогда не выпустят, даже если столько истребителей и не нужно в реальности. Вернее выпустят, но только в том случае, если у них будет время на обдумывание ситуации и подробную ее оценку. А в бою такого, как правило, не бывает.
— Таким образом, — продолжал говорить офицер оперативного управления, — ваша задача не допустить противника к нашему кораблю. Еще лучше, если вам удастся обнаружить противника до его выхода на атаку. А сейчас по местам!
Мы дружно разбежались. Я же по дороге к своему тренажеру гадал, кто будет нашим противником. На этом звездолете кроме нашей было еще четыре эскадрильи. Если одним из противников будет первая эскадрилья, то можно даже и не рыпаться. Эта эскадрилья была лучшей не только на корабле, но и в эскадре.
Я на ходу запустил программу компьютера своего комбинезона и тот начал перестраивать молекулы ткани. Металлический цвет комбинезона начал тускнеть, пока не превратился почти в черный. Воротник разбух, оплетая голову, Костюм приобрел некоторую жесткость, оставшись гибким только на сгибах. Вскоре я уже бежал в герметичном полетном комбинезоне летчика-истребителя.
Когда я узнал об умении моего комбинезона превращаться в любую одежду по заказу, то сначала даже не поверил. Но постепенно привык. Оказалось, что к поясу комбинезона был прикреплен специальный управляющий компьютер в памяти которого было заложено несколько десятков видов одежды. Все, что требовалось от меня, так это запустить нужную программу. Остальное делал компьютер. Как он перестраивал одежду, я так и не понял, хотя Старх и пытался объяснить что-то про силовые линии, молекулярные связи и аморфность материала. У меня сложилось впечатление, что он и сам плохо представлял себе как все это происходит. Однако, чтобы пользоваться вещью, вовсе не обязательно знать как она работает. На этом я и успокоился. Только добавил в память компьютера несколько новых видов одежды — это тоже оказалось нетрудным делом. Как я понял, таким свойством обладали только комбинезоны сафан и стоили они довольно дорого.
Уже подбегая к тренажеру, я заметил, что все пилоты облачены в полетные одежды. Нырнув в люк машины, я захлопнул непрозрачный колпак за собой и удобно лег в кресло. Тотчас меня оплели ремни безопасности, жестко закрепляя тело, руки и ноги. Отдельный ремень обхватил голову. В таком кресле нельзя было даже пошевелиться. Впрочем, это от летчиков и не требовалось. Моя одежда завибрировала, начав массаж мышц, чтобы они не затекли от долгой неподвижности. Я отвлекся от этого массажа и сосредоточился. Послал компьютеру истребителя сигнал готовности. Тотчас меня накрыла пси-волна. Мир померк, но всего на мгновение. А через секунду я уже очнулся истребителем. Я был истребителем! Я был машиной. Огляделся. Вокруг стояли остальные машины, готовые к старту. Сигнал. Открылись шлюзы. Я зашагал к космосу. Вернее это я привычно отдал команду ногам пойти к раскрытым дверям. Но компьютер истребителя, перехватив сигнал моего мозга мягко покатил машину вперед.
За время тренировок я уже наловчился переключать внимание и быстро провел перестройку своего сознания, привыкая к тому, что теперь мой мозг управляет не моим телом, а истребителем. Перестроил приоритеты управления. Дело в том, что компьютер и мозг пилота жестко разграничены различными приоритетами принятия решений. Там, где требуется точный расчет приоритет был за компьютером, а где нужна была импровизация — там приоритет за пилотом. У меня же, благодаря экспериментам Вултона, обнаружились кое-какие таланты. В частности оказалось, что считать я мог не хуже компьютера. Тот, конечно, все равно делал это немного быстрее, но зато у меня оставалось кое-что и на импровизацию и интуицию. Поэтому я немного сдвинул приоритет, оставив для компьютера только сложнейшие навигационные вычисления.
Тот, конечно, все равно делал это немного быстрее, но зато у меня оставалось кое-что и на импровизацию и интуицию. Поэтому я немного сдвинул приоритет, оставив для компьютера только сложнейшие навигационные вычисления. К тому же я мог гораздо быстрее любого хорга ориентироваться в обстановке поэтому я не нуждался в дополнительных «костылях», как я называл программы компьютера, которые должны были помочь пилоту в сложной обстановке. Именно они брали на себя управление, если возникала какая-то неожиданность, давая возможность пилотам разобраться в обстановке. Эти программы я не выключал, но задвигал в самый дальний угол с наименьшим приоритетом, освобождая память машины для более полезных дел.
Перестроив таким образом схему управления, я сигнализировал Кораху о своей готовности.