— И никто не возмутился подобному?
— Возмутились. Но видишь ли, дролы и хорги сообразили, что у них у самих во всем этом рыльце в пушку. Ведь ни для кого не секрет, что они поддерживали альянс. И кто в галактике поверит, что этот альянс пошел против воли двух могущественных цивилизаций? Вот они и замяли скандал. Правда альянс они так и не простили. Насколько я понял, с тех пор ни с одной из цивилизаций альянса ни хорги, ни дролы больше не поддерживают никаких контактов. Наложили запрет на торговлю с ними. Впрочем, как я понял, этот запрет уже не так абсолютен, как раньше. Пройдет еще немного времени и все вернется на круги своя.
— Но кроамцев больше уже не будет.
— Ну, если наши неизвестные «друзья» Фильхифа не обманули, то раса кроамцев погибла не полностью.
— А вот это можно узнать только выбравшись за предел. Так что ты постарайся.
— Я и стараюсь. Только не надо меня отвлекать. Кстати, я тут советовался с биокомпами древних рас. Они говорят, что я на правильном пути. И еще, удивляются почему дролы не снимут предел. Спрашивают, неужели им не жалко своих соотечественников.
— Не понял? — Я удивленно воззрился на Мушкетера. — А разве не эти древние воздвигли этот предел.
— Кир, древних рас много. Предел воздвигли ойлы в качестве урока. А снять, как мне сказали, его очень просто и сделать это могут только сами дролы. Они просто должны искупить ту вину, из-за которой предел и появился.
— Что значит искупить?
— А я знаю? Так мне сказали. Мол когда они искупят свою вину, то предел исчезнет.
— Интересно, что древние расы могут потребовать в качестве искупления вины перед ними? Мне даже страшно подумать.
— Вряд ли это что-то запредельное.
— Вряд ли это что-то запредельное. Ну ладно, мне пора возвращаться к моим расчетам. На беседу с тобой слишком много тратиться ресурсов. Извини, но в ближайший день я не смогу с тобой разговаривать. Потерпи уж.
— Постараюсь, — хмыкнул я.
Мушкетер исчез.
Я еще некоторое время сидел в рубке управления. Настроение заметно поднялось. Исчезли все страхи. И как можно в чем-то заподозрить биокомп? Недаром ведь древние расы используют именно их. Вряд ли они глупее всех остальных в галактике.
В коридоре меня встретил Тигар. Он нерешительно посмотрел на меня.
— Ты что тут? — удивился я.
— Тебя жду, — признался он. — Я не хотел, чтобы этот Мушкетер слышал. Понимаешь, я говорил сейчас с генералом…
Ну вот и этот туда же.
— Он много мне рассказывал о биокомпах. И знаешь, что я думаю? Я думаю, что он не прав.
Вот те раз. Я так удивился этому выводу, что ошарашено уставился на мальчишку.
— Мне показалось, — Тигар ненадолго замолчал. — Да, мне показалось, что Мушкетер расстроен таким отношением к себе со стороны генерала. Расстроен и очень уязвлен. И даже обижен. Он чувствует, Кир! А раз чувствует, то он не может быть таким, как описывает генерал.
— Тигар, — я старался говорить медленней, подбирая слова. — Мне трудно ответить на твой вопрос. Боюсь, что все дело в том, что каждый вкладывает в голову другого те мысли, которые когда-то посещали его. И чем испорченней и порочней человек, тем меньше он доверяет другим, поскольку прекрасно знает себя. А всех остальных такие люди только по себе и мерят.
— Значит, генерал не прав?
— Но с другой стороны, — продолжил, я. — Очень часто такие люди и правы. Поэтому в каждом конкретном случае ты должен решать только сам. Никто тебе помочь не сможет. Запомни это, Тигар. И порой хорошее мнение о человеке других людей заставляет исправиться самых злостных злодеев. Очень часто люди становятся теми, кого в них видят другие. Порой они сами не понимают этого.
— Ты хочешь сказать, что если генерал будет говорить, что Мушкетер может взбунтоваться…
— А ты представь себя на месте Мушкетера, и сам ответь на это вопрос.
Тигар задумался. Потом покачал головой.
— Я бы сбежал.
— Угу. Но такой человек как генерал расценил бы твой побег как бунт.
Тигар задумчиво склонил голову. Молча постоял, а потом зашагал к выходу.
— И не забудь о том, — крикнул я ему вслед, — что Мушкетер еще не совсем взрослый, как бы это глупо не звучало по отношению к машине. Он еще ищет свое Я. Сравни себя и его и ты поймешь.
Тигар остановился, а потом кивнул мне, давая понять, что понял. Вскоре он вышел. Я же еще некоторое время смотрел ему вслед. Неужели я в двенадцать лет тоже всегда стремился во всем быть правым? Неужели я был таким же, как Тигар или Мушкетер? Конечно, мне, в мои восемнадцать трудно говорить о большом жизненном опыте, но все же… все же… Последние три года моей жизни можно смело засчитывать как год за два, если не за три. Все же я ощущал себя гораздо взрослее своих ровесников на Земле. Впрочем, откуда мне знать, как себя должны вести ровесники на Земле? Ведь в последние четыре года я общался исключительно с людьми значительно старше меня. Это тоже наложило свой отпечаток.
Это тоже наложило свой отпечаток. Да и мою жизнь за прошедшие четыре года нельзя было назвать скучной.
Однако я сейчас согласился бы отдать все свои сокровища и богатства, все на свете, лишь бы стать самым обычным человеком на Земле.
Усилием воли я прогнал несбыточные мечты и зашагал к себе в каюту. В этот момент мне как никогда хотелось побыть одному. И почему-то у меня не было и тени сомнения в том, что Мушкетер найдет выход их этой ловушки.