— Вам помочь, сэр? — спросил он.
Я сглотнул, впервые осознав, что испытываю сильную жажду.
— Не скажете ли… — начал я. Прежде чем завершить вопрос, мне пришлось откашляться и снова сглотнуть.
— Не скажете ли… — начал я. Прежде чем завершить вопрос, мне пришлось откашляться и снова сглотнуть. — Скажите, пожалуйста, в каком номере остановилась мисс Маккенна?
На меня накатил ужас, когда я вдруг вообразил, как он отвечает, что такой персоны в гостинице нет. В конце концов, откуда мне было знать, какое сейчас число — 19 ноября или 20?е? Мог ведь запросто быть другой день или месяц, даже — господи! — другой год.
— Могу я узнать, почему вы спрашиваете, сэр? — спросил он.
Вопрос был поставлен вежливо, но в тоне сквозила подозрительность. Еще одно непредвиденное препятствие. Разумеется, они не сообщат кому попало номер столь известной женщины.
Я стал импровизировать.
— Я ее кузен, — сказал я. — Только что приехал. Я в номере пятьсот двадцать семь.
От ужаса я снова оцепенел. Ему стоит лишь проверить, чтобы узнать, что я лгу.
— Она вас ожидает, сэр? — спросил клерк.
— Нет, — услышал я свой ответ, мысленно одобряя очередную ложь. Любой другой ответ мог бы вызвать дополнительные сложности. — Она знает, что я в Калифорнии. Я ей писал, что постараюсь успеть на сегодняшнюю премьеру — она ведь сегодня, правда? — спросил я, стараясь говорить как можно более беспечно.
— Нет, сэр. Завтра вечером.
Я кивнул.
— А?а.
Не имею понятия, сколько времени мы стояли, поедая друг друга глазами. Должно быть, прошло несколько секунд, а мне они казались часами. К тому моменту, как он заговорил, у меня сильно заурчало в животе, и я даже не расслышал слов клерка. Поморщившись, я пробормотал:
— Прошу прощения?
— Я сказал, что посыльный проводит вас до ее номера.
Ее номера. Я задрожал.
— Вы не больны, сэр? — спросил клерк.
— Небольшая слабость после путешествия на поезде, — объяснил я.
— Понятно. — Он кратко кивнул, потом неожиданно поднял правую руку и щелкнул пальцами, отчего я вздрогнул. — Джордж, — позвал он.
Его голос прозвучал резко, как щелчок.
В поле моего зрения возник низкий, коренастый мужчина. Пока он говорил, я отметил, что его темная униформа застегнута на все пуговицы, до самой шеи.
— Слушаю, мистер Роллинз, — сказал он.
— Проводите этого джентльмена до комнаты мисс Маккенна, — сказал клерк тоном, не допускающим возражений, — и останьтесь с ним, пока не убедитесь, что все в порядке.
Может быть, мне это просто почудилось. И все же он мог сообщить мне номер комнаты, а не давать провожатого.
— Да, мистер Роллинз, — ответил коридорный.
Странно: коридорными обычно служат юноши, а этому было за пятьдесят. Взглянув на меня, он показал рукой:
— Сюда, сэр.
Я пошел вслед за ним по боковому коридору, стараясь не подпасть под влияние новых визуальных расхождений, но будучи не в состоянии их избежать. Там, где был табачный киоск, я увидел гостиную?читальню. На месте мужского туалета разместилась, как мне показалось, курительная комната — судя по сборищу мужчин, куривших сигары и трубки. А там, где была викторианская гостиная, я увидел комнату, назначение которой мне не удалось установить — там сидели за дружеской беседой мужчины и женщины.
Взглянув на двери Бального зала чуть впереди, я почувствовал, как у меня сильнее забилось сердце. Внутри этого помещения, всего в нескольких ярдах от меня, в этот момент устанавливали сцену. Дыхание мое стеснилось, когда я заметил на подставке справа от двери афишу. Как во сне, прочел я надпись на ней: «Знаменитая американская актриса мисс Элиза Маккенна выступает в главной роли в пьесе мистера Дж.
М. Барри «Маленький священник» в пятницу, 20 ноября 1896 года, в восемь тридцать вечера».
Я спросил коридорного дрожащим голосом:
— Возможно, она сейчас здесь репетирует?
— Нет, сэр. Сейчас здесь никого нет, разве что рабочие сцены.
Я кивнул. Будь она там, что бы я стал делать? Вошел бы и ее поприветствовал? Какие слова я мог бы ей сказать? «Здравствуйте, мисс Маккенна. Я только что перенесся через семьдесят пять лет, чтобы с вами встретиться?» Боже правый. Только представив себе эту сцену, я внутренне сжался.
Правда заключалась в том, что я не мог даже вообразить, как буду разговаривать с ней наедине. Но все же должна ведь быть первая реплика, начальная фраза. И к этому я не смог подготовиться, настолько поглощенный своим путешествием, что даже не задумался о том, что скажу при встрече.
В тот момент я шел за коридорным по дощатому полу примыкающей террасы. Глядя влево через узкие окна, я видел не плавательный бассейн или теннисные корты, а открытую аллею примерно в десяти футах внизу и еще ниже несколько узких террас, соединенных с аллеей короткими лестницами. И опять меня поразила близость океана. Во время шторма волны наверняка забрызгивают окна этой террасы.
Когда мы проходили через широкие двери, ведущие к лестнице, которая спускалась к аллее, я посмотрел через одну из застекленных створок и увидел троих людей, идущих в ряд широкими шагами к гостинице. На головах у всей троицы были шляпы или шапки; из?за ослепительного сияния заката было невозможно различить лица.