— Ричард? — наконец сказала она.
— Да?
Я слегка отодвинулся и повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Она с хмурым видом смотрела на океан.
— Когда мы были на берегу в прошлый раз, вы сказали: «Не дайте мне это потерять». Что вы имели в виду?
Я воззрился на нее в беспомощном молчании. Что я мог сказать? Только не правду — это я точно знал. «Откуда ты ко мне пришла? — вспомнил я. — Куда теперь…»
Нет. Я отбросил воспоминания. Она никогда не напишет то стихотворение. Ее садовник никогда не найдет тот клочок бумаги.
— Позвольте мне повторить ваши слова, — ответил я. — Пожалуйста, пока не просите у меня объяснений. — Я увидел, как напряглись черты ее лица, и торопливо добавил: — Здесь нет ничего ужасного. Просто, понимаете, еще не пришло время вам рассказать.
Она продолжала всматриваться в океан, очень медленно покачивая головой из стороны в сторону, явно недовольная или расстроенная.
— Вы сердитесь? — спросил я.
Она лишь вздохнула и через некоторое время заговорила медленно, словно размышляя вслух:
— Это все какое?то сумасшествие. Сижу здесь с совершенно незнакомым человеком, а почему, не знаю. — Она повернулась ко мне. — Если бы вы могли понять…
— Я понимаю, — откликнулся я.
— Это невозможно.
— И все же я понимаю, — сказал я. — Понимаю, Элиза.
Она вновь отвернулась от меня, пробормотав:
— Нет.
— Так побудьте немного со мной, — попросил я.
— Так побудьте немного со мной, — попросил я. — Узнайте меня и тогда решите… — Я замолчал, едва не сказав: «… сможете ли меня полюбить». Я не стал предлагать ей этот выбор. Она должна была меня полюбить, другой возможности у нее не было. — Просто проводите со мной как можно больше времени, — закончил я. Она долго молчала, продолжая смотреть на океан. Потом сказала:
— Теперь мне пора возвращаться.
— Конечно.
Я встал и помог встать Элизе, мечтая обнять ее, но отогнав от себя это желание. «Постепенно, — говорил я себе, — не испорти все». Повернувшись, я увидел огни отеля, высокую крышу из красной черепицы, флаг, реющий над башней Бального зала, и почувствовал прилив любви к этому творящему чудеса зданию, которое помогло мне добраться до Элизы. Я предложил ей руку, и мы пошли в сторону гостиницы.
— А теперь я должен кое в чем признаться, — начал я, когда мы пошли по лестнице, поднимающейся вдоль обсаженного деревьями откоса.
Остановившись, она сняла свою руку с моего локтя.
— Продолжайте идти, — сказал я. — Держитесь за мою руку. Смотрите прямо вперед и приготовьтесь услышать страшное откровение.
Я сознательно пытался не придавать значения тому, что собирался сказать, несмотря на определенную тревогу.
— Что же это? — спросила она с подозрением, не выполнив ни одно из моих наставлений.
Я быстро вздохнул.
— Мне не было плохо.
— Я не…
— Я сказал, что мне нехорошо, только для того, чтобы остаться с вами наедине.
Что означало выражение ее лица? Одобрение? Удивление? Отвращение?
— Вы меня обманули? — спросила она.
— Да.
— Но это омерзительно.
Мне показалось, что ее тон противоречит резкости слова, и я был вынужден ответить:
— Да. И я сделаю это снова.
И снова этот взгляд, словно она пыталась до конца понять меня, рассматривая мое лицо. Потом резко встряхнулась, с возгласом нетерпения. Повернувшись, она снова зашагала в сторону гостиницы; я шел рядом.
— Пожалуй, мне пора найти себе комнату, — сказал я.
Элиза бросила на меня быстрый взгляд.
«Боже правый, это тоже звучит таинственно?» — подумал я.
— У вас нет номера? — удивленно спросила она.
— Не было времени об этом позаботиться, — объяснил я. — Едва приехав, я стал вас разыскивать.
— В таком случае могут возникнуть трудности. — Она нахмурилась. — Гостиница переполнена.
— О?о, — пробормотал я.
Еще одно не учтенное мною обстоятельство. И все же я заставил себя поверить — наверняка что?то есть. В конце концов, зимний сезон.
* * *
Когда мы вошли в холл, то у одной из колонн увидели Робинсона, вероятно поджидавшего нашего возвращения.
— Извините, — бросила мне Элиза, и я увидел, как у нее раздулись ноздри, когда она направилась к нему.
Не сомневаюсь, что между ними только что искры не проскакивали — книги не лгали.
Я сразу же подумал о том, каким образом увижусь с ней снова, ведь мы ни о чем не договорились. Но потом понял, что сначала надо получить комнату, и быстро повернул в сторону стойки. Правда, как же я окажусь в том самом 350?м номере? Меня мучило сомнение. Предполагалось, что подпись я поставлю завтра, а не сегодня.
Ответа не пришлось долго ждать. Клерк Роллинз, рассматривая меня с холодным пренебрежением, с явным удовольствием сообщил мне о том, что нет ни единого свободного номера. Возможно, завтра.
Возможно, завтра.
Неизменно «завтра», едва не ответил я. Вместо этого поблагодарил его, повернулся и отошел. Элиза с Робинсоном были по?прежнему заняты тем, что, очевидно, не было дружеской беседой. Я замедлил шаги и остановился. «Что теперь? — подумал я. — Всю ночь сидеть на стуле в холле?» Я почувствовал, что губы мои растягиваются в улыбку. Может быть, то огромное кресло в мезонине? Это даст мне странное — хотя и бессонное — удовлетворение. Или попросить у Элизы разрешения провести ночь в ее личном железнодорожном вагоне? Но я немедленно отбросил эту мысль. Я и так совершил многое, что возбудило у нее подозрения. Больше рисковать не буду.