И сразу рухнул в третий раз, теперь — надолго.
— Кто-нибудь еще имеет что-то против Командора? — спросил Ширяев, оглядывая зрителей.
Перевода не потребовалось. Впрочем, и желающих не было. Выигравшие пари довольно похлопывали Григория, кто-то даже протягивал ему выпивку. Проигравшие посматривали косо, и только. Эти грубые люди ни в грош не ставили законы, зато собственные неписаные обычаи соблюдали честно. Победил — честь тебе и хвала. Никаких репрессий за это не полагалось.
Жан-Жак тем временем застонал, и Ширяев машинально протянул ему руку, помогая подняться.
Он уже начал остывать, и было даже чуть неудобно за свою несдержанность. Все-таки Командор просил обойтись без эксцессов, а тут…
Гранье между тем что-то проговорил, и Ширяеву вновь пришлось прибегнуть к помощи переводчика.
— Он говорит, что если у Командора вся команда такая, то охотно готов поверить во всю историю с бегством, — сообщил Аркадий.
— Скажи ему, что сам Командор десяток таких, как я, уложит, и никто даже глазом моргнуть не успеет.
Жан-Жак внимательно выслушал перевод и покачал головой.
— В таком случае он обязательно хочет видеть Командора. Говорит, что полтора десятка лет ходил в море, был главным канониром у самого Граммона, и за все эти годы лишь три человека сумели одолеть его на кулаках. Если же Командор еще сильнее, то такого воина в Архипелаге не видели никогда. Но почему же он объявился только сейчас и где был все эти годы?
Впрочем, ответил на этот раз Аркадий сам, как давно договорились: про выходцев из далекой России, случайно попавших в Карибское море и нарвавшихся здесь на британских пиратов.
И, как везде, никто о России ничего не знал, лишь слышал, что где-то есть такая страна. А при ходившем в то время огромном количестве полулегенд-полусказок про неведомые земли эта история звучала достаточно правдоподобно.
Теперь посетители с напряжением слушали отредактированную одиссею бывших пассажиров круизного лайнера «Некрасов». Конечно, никакого лайнера в этой истории не было. Обычный парусный корабль, к тому же не военный, попавший в шторм и севший на камни у одного из многочисленных островов.
Конечно, никакого лайнера в этой истории не было. Обычный парусный корабль, к тому же не военный, попавший в шторм и севший на камни у одного из многочисленных островов. Многие из присутствующих помнили тот ураган, некоторые же знали сэра Джейкоба, который напал на потерпевших кораблекрушение моряков.
— А я-то думаю, почему о нем больше ничего не слышно? — покачал головой Жан-Жак, дослушав историю до морского боя с английским фрегатом. — Но как вы сумели сбежать из Порт-Ройаля, все равно представить не могу. Вас же было всего тридцать человек.
— Тридцать один, — поправил его Ширяев. — И потом, к нам присоединилось семеро англичан. Когда мы освободили их из тюрьмы вместе с нашими женщинами.
— Ну, не верю! — Гранье в сердцах стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда. — Знаю я эту тюрьму. Туда попасть можно, а вот войти…
— Вошли же, — раздался с порога таверны чуточку усталый, но довольный голос.
Все обернулись к вошедшему.
— Антуан, ты?! — удивленно воскликнул узнавший его Жан-Жак. — А мне говорили…
— Что я попался британцам? — весело закончил за него вошедший. — Что ж, было дело.
Непрерывно здороваясь со знакомыми, он не спеша прошел к ставшему главным столу и по-русски сказал:
— Здорово, Грегуар! Здорово, Аркади!
— Бонжур, Антуан! — радостно улыбнулся ему Ширяев.
Пришедший был одним из девятнадцати французов, разделявших с некрасовцами каторгу, а затем бежавший с ними из Порт-Ройала.
Жан-Жак недоумевающе перевел взгляд с Антуана на своих новых знакомых.
— Спасибо этим господам и их Командору! — уже по-французски продолжил недавний пленник. — Это не человек, а дьявол. Клянусь всем золотом Вест-Индии, никогда не думал, что человек может так драться! Мы прошли по Порт-Ройалу, как раскаленный нож сквозь масло, а Командор с Грегуаром и Константином втроем взорвали к чертовой матери форт, а потом напали на тюрьму. Да что тюрьма! Врата ада рухнули бы перед их напором, и Люциферу не осталось бы ничего другого, как спасаться бегством, ибо у него не было бы никаких шансов в битве! Но ты-то почему здесь? Говорили, что ты ушел вместе с Граммоном.
Жан-Жак горестно вздохнул:
— Я собирался. Но, якорь мне в глотку, за два дня до отплытия свалился в лихорадке. Уже не думал, что выкарабкаюсь. Потом пытался напасть на след Граммона, но где там. Был на Барбадосе, потом на Сент-Джорджесе, добывал испанца около Антигуа и Пуэрто-Рико. Но ни одного серьезного рейда. Будь я проклят, но такое впечатление, что из нас хотят сделать послушных ягнят! Британцы понагнали сюда королевских фрегатов, а это такой орешек, что не очень-то и по зубам!
Остальные флибустьеры поддержали канонира. Они не привыкли жаловаться на судьбу, однако вырывать у нее свой кусок счастья с каждым годом становилось все труднее.
— Ты сейчас у кого? — спросил Антуан.
— Сам по себе. Ищу, к кому бы пристать. Только нет уже таких капитанов, как Граммон… — И вдруг глаза Жан-Жака озарились новой мыслью. — Слушайте, а ведь, насколько понимаю, вашему Командору нужны люди. Три с половиной десятка человек — слишком мало для той бригантины, которая сегодня пришла в порт.