— В каюте он, — отозвался Билли в ответ на мой вопрос. — Уже две склянки. Ушел и не появляется. Остальные-то съехали…
В тоне боцмана звучало некоторое удивление. Уж кому, а Командору само положение диктовало давно быть на берегу, отдыхая с женщинами или возглавляя поход по злачным местам.
Не отдыхал и не возглавлял. Он действительно сидел в одиночку в своей роскошной каюте. Перед ним стояла бутылка с ромом, еще одна, пустая, валялась в углу, а уж накурено было так, что можно было вешать не топор, а целую пушку.
— Садись, Юра. — Вопреки ожиданиям на пьяного Командор не тянул. Лишь выглядел несколько мрачновато. Этакая чисто армейская манера пить, не пьянея. Или не демонстрируя своих чувств. Это обычный россиянин примет — и сразу распахивает перед каждым душу.
— Ну, и чего сидим? — спросил я.
— Лежать еще рано, — поведал Командор, наполняя второй стакан.
— Тогда за что пьем?
— Налитый стакан есть сам по себе достаточный повод для того, чтобы опорожнить его, ибо вид праздно стоящей жидкости не менее противен природе, чем пустота, — выдал пассаж Командор.
И, что интересно, ни разу не споткнулся ни на одном слове.
— Да… — протянул я, мысленно снимая шляпу. Наяву-то она уже лежала на соседнем стуле.
Ром оказался из лучших. Хотя куда ему до водки!
— Все закончили? — поинтересовался Командор.
— Срочное — да. С остальным спешить пока некуда. — Я пытался понять причину, побудившую Сергея засесть в каюте.
В одиночку на моей памяти Кабанов не пил. В компании — дело другое. Неужели на него так повлияли потери? Полсотни человек — достаточно много, мы таких давно не несли. А тут еще Димка. Один из нас.
Захотелось спросить прямо, однако что-то подсказывало — не ответит. Пустится в туманные рассуждения о сущности алкогольного возлияния, о преимуществах картечного огня или другой отвлеченной ерунде. Это наши интеллигенты привыкли по каждому поводу плакаться в жилетку, искать поддержки в друзьях, а то и в случайных людях. Такие, как Командор, могут посоветоваться, но делиться горем не станут. Не та порода. Будет мрачно сидеть да молча терзаться несуществующей виной перед погибшими, словно в его власти уберечь всех своих подчиненных.
И покинуть нельзя, и утешить невозможно.
Напомнить о Наташе с Юлей? Ведь ждут, а он, похоже, и не думает о своей странной семье.
И тут меня осенило!
— Насколько я понимаю, впереди ждет новый поход? — как можно небрежнее поинтересовался я, старательно раскуривая трубку.
— Какой поход? — Командор посмотрел с некоторым недоумением.
— На испанцев. Надо же с ними посчитаться!
Если подумать, то жизни нам явно не хватит. С британцами вроде в расчете, теперь на очереди испанцы, там еще кто-нибудь подвернется. Так и будем отвечать ударом на удар.
Этот-то предназначался не нам. Мы просто вернулись очень вовремя. Или не вовремя.
— А ты прав, — кивнул Командор.
Глаза его недобро блеснули и снова стали тускловатыми.
Видно, он повторил мое рассуждение, и оно в чем-то не пришлось ему по нраву.
— Ничего. Дураков учить надо, — отвечая на свои мысли, пробормотал Сережа.
Он щедро наполнил стаканы, посмотрел на стол и вздохнул:
— Черт! Даже закуски нет.
— А дома столы накрыты, — напомнил я подобно змею-искусителю. — Женщины ждут. Волнуются.
Командор потеребил бородку.
Мысль о женщинах и накрытом столе требовала обмозгования.
— Накрытый стол — это хорошо, — изрек Командор. — Только давай так. Сегодня я приглашаю тебя в гости. Вместе с Леной. А завтра — ты меня.
— Завтра нас ждет губернатор, — напомнил я.
— Тогда — послезавтра. Давай быстренько выпьем, и ко мне.
На палубу Сергей вышел твердой походкой абсолютно трезвого человека. Штормить начало уже на берегу. Не сильно, но…
Короче, никаких посиделок не получилось. Мы добрались до дома, Наташа с Юлей радостно приняли из моих рук славного воителя, мы еще успели налить по одной, а дальше Командор незаметно задремал.
— Я ни при чем, — на всякий случай поведал я.
Девочки лишь посмотрели на меня и ничего не ответили.
— Я ни при чем, — на всякий случай поведал я.
Девочки лишь посмотрели на меня и ничего не ответили.
Командор был с ними, а прочее не столь и важно. Расслабился человек, так что тут такого?
30
Ярцев. Сходка
Оказалось, что быть раненым не так уж и страшно. Если, конечно, рана не очень тяжела.
Картечь вошла в ногу Ярцева, не повредив кости. Было много крови, вначале — переживаний: вдруг нога — того… Боль тоже была, особенно когда Петрович стал резать под стакан рома вместо наркоза. Ром не особенно помогал, и Валера, к своему стыду, едва не потерял сознания.
Потом стало легче. Кругловатый кусок свинца доктор отдал на память. Рана побаливала, вызывала хромоту, но многим было намного труднее и больнее, так чего ж тут особо жаловаться? Можно считать, что легко отделался.
Остальное сделали ласки Женевьевы. Женщина ухаживала за штурманом, как за ребенком, подносила еду в постель, взбивала подушки, смотрела со смесью сочувствия и гордости на раненого героя…
А уж о прочем можно было только мечтать. После первых дней слабости в Валере проснулся изголодавшийся по любви мужчина, и в доме шла нескончаемая битва, если судить по женским стонам, ничуть не уступавшая недавнему морскому сражению.