— Ай! — подхватила другая, схватившись за мягкое место.
— Ай! Ой! — вопила третья, едва избежавшая удара в живот.
— Да, Айрин, в твердости тебе не откажешь, — восхищенно заметил Ксантье, когда они проехали мимо корчащихся менад и продолжили спуск с горы.
— Ну вот, убедился, что не все женщины мягкие, как подушки, — ехидно отозвался голем.
— Но наша милая кентаврица… начал возражать Ксантье.
Тут Ксант кашлянул, а Чем почему?то покраснела.
И у кентавров есть свои тайны, свои чувствительные места.
— Наша милая Чем такая здоровая, такая могучая, — иначе, чем хотел, завершил Ксантье.
И кентаврица и гиппогриф сразу просветлели.
Что?то между ними произошло тогда, ночью, поняла Айрин.
— Зора! — радостно воскликнул Ксантье. — Зора мягкая и кроткая! У нее нет склонности к насилию.
— Да, все ее склонности давно угасли, — согласился голем. — Мертвые не кусаются.
— Зора хоть и ни жива ни мертва, но не бессмертна, — вступилась за несчастную Айрин. — Это разные вещи. — И тут она вспомнила, что Зора выглядела отнюдь не кроткой овечкой, когда встала перед фуриями. Зора спасла ее от гибели и достойна уважения, и не о чем тут спорить. — Зора милая девушка, — только и сказала она.
— Зора так нам помогает, — подхватил Ксантье. — Несет эти ужасные семена, чтобы мы не пострадали. Если бы и ее одолели сомнения, злоба и желание уничтожать, она превратилась бы в зомби?тигрицу.
— Точно, — согласился голем и глянул через плечо на Зору.
Айрин тоже посмотрела на Зору. А как сама Зора относится ко всем этим словесам вокруг нее? А той, казалось, и дела никакого не было до споров?разговоров. Ехала себе безмятежно, и вид у нее был очень даже ничего — кожа посветлела и почти очистилась от ужасных разрывов, лицо прояснилось и обрело пристойное выражение, волосы распушились, словно недавно вымытые, и заблестели.
Ехала себе безмятежно, и вид у нее был очень даже ничего — кожа посветлела и почти очистилась от ужасных разрывов, лицо прояснилось и обрело пристойное выражение, волосы распушились, словно недавно вымытые, и заблестели.
— Среди зомби тоже разные встречаются. Есть и воинственные, — сказала Чем. — Во время недавней волны нашествия иные зомби дрались, как бешеные. А Зора у нас и в самом деле кроткая. Даже фурии это заметили. А при жизни она наверняка вообще ангелом слыла.
Ты, Чем, немного ошибаешься, мысленно заметила Айрин. Фурии обратили внимание не на кротость Зоры, а на то, что она при жизни прекрасно относилась к своим родителям. Тебя, милая кентаврица, не было с нами, когда фурии произносили свои речи, поэтому ты слышала звон, да не знаешь, где он, что, впрочем, не так уж и страшно.
— И каким же надо быть мерзавцем, чтобы не оценить такую девушку и довести ее до самоубийства, — добавила королева уже вслух.
— Она покончила жизнь самоубийством? — спросил Ксантье.
— Да, из?за несчастной любви. Ее попросту обманули.
— Людей я не трогаю, но этого негодяя точно продырявил бы, — мрачно заявил Ксантье. — Он совершил самый мерзкий проступок — поклялся и предал.
Как здорово сказал этот мальчишка, мысленно восхитилась Айрин. Я его ни капельки не люблю, но если бы полюбила, была бы за ним как за каменной стеной. Уж он?то не предаст.
Зора, как и прежде, ехала молча. Айрин вдруг устыдилась — ведь они до сих пор считают Зору какой?то бесчувственной куклой. Причем — и это, быть может, хуже всего — никто не хочет ее обидеть. Просто все безропотно следуют ксанфскому правилу — относиться к зомби как к неодушевленному предмету.
— Меня интересует, какое несчастье может постичь Зору? — снова заговорил Ксантье. — Ведь проклятие фурий все?таки прилипло к ней.
— Тут две возможности: либо зомби вообще не подвержены проклятиям, либо несчастье все еще таится впереди, — ответила Айрин. — После встречи с фуриями мы попадали в разные опасные переделки, но Зора выходила из них целой и невредимой.
— Я поступил плохо, — сказал Ксантье. — Раз фурии решили ударить меня, я должен был принять удар. А так как?то не по?мужски…
Айрин не знала, что сказать, поэтому промолчала. Что говорить, Зора ведь и ее спасла. Если бы не Зора, ее, возможно, постигло бы какое?нибудь смертельное несчастье, а так обошлось без смертей. Ведь зомби не умирают. А вдруг… а вдруг Зора все?таки умрет? В общем, королева изрядно запуталась в своих размышлениях.
В Ксанфе когда?то был известен секрет оживления зомби. Знали этот секрет два человека — повелитель зомби и добрый волшебник Хамфри. Но повелитель зомби сам провел в облике зомби целых восемь веков и, конечно же, все забыл. Не исключено, что секрет приготовления так называемого оживляжа — оживляющей воды — хранился в самой ветхой части его мозга, которая за восемь веков износилась в прах. Ну а Хамфри… С Хамфри сейчас разговор короткий: на игрушку, дай игрушку. Никто не в состоянии помочь Зоре, а если бы и нашелся такой мудрец, она, вероятно, и сама бы отказалась — зачем жить, если сердце разбито? Предательство в любви — что может быть страшнее! Ну почему самая жуткая доля выпадает иногда самым прекрасным людям? А может, в магическом Ксанфе попросту чего?то не хватает — заклинания справедливости, допустим?