— Хорошо, Сизый, — преданно выпалил Мотыга. — Буду молчать, как рыба.
Всю обратную дорогу по давящим пустотой и тьмой каналам гнезда Мотыга пытался осознать происходящее. Еще утром он радовался и гордился тем, что начальство его ценит. Что унтер так хорошо отзывается о его работе и личных качествах. Теперь же он остро осознал себя разменной фигурой в жерновах чужих, взрослых игр. Его, преданного и верного работника корпорации без малейших колебаний послали на смерть, лишь бы получить некую отдаленную и сомнительную выгоду. Это обижало, что и говорить. Может быть, Сизый ошибается? Просто ошибается? Ну, допустим, трения него с корпорацией и с азанни. Допустим, недолюбливает он и тех, и других, пусть даже заслуженно — за какие-то старые делишки. Вполне возможно что с ним обошлись круто и несправедливо. Но значит ли это, что корпорация обязательно пошлет их, ценных, как ни крути, работников на смерть при первом же удобном случае? И если их посылают на смерть — зачем было монтировать на астероиде довольно дорогой модуль-«шестерку» и еще более дорогой икс-привод? Расточительство какое-то. Необъяснимое расточительство.
Впрочем, нет, объяснимое.
Мотыга вдруг резко сменил точку зрения, словно разом переметнулся на позицию собственного оппонента.
Вполне объяснимое. При условии, что корпорация и азанни надеются узнать или получить нечто несопоставимое по стоимости с каким-то жалким жилым модулем и единичным икс-приводом. Сам Мотыга не сумел представить информацию, которая ценилась бы так высоко, но возможность ее существования вполне допускал.
Да и, если разобраться, кем являются для боссов корпорации и для шишек из военного ведомства простые шахтеры и солдаты? Разменной монетой, не более. Во время давних войн их жгли в сражениях и гноили на стратегических рудниках даже не сотнями — тысячами. Сотнями тысяч. Несколько рас-сателлитов бесследно сгинули в горниле минувших войн. А ведь тоже, наверное, каждый бедняга-смертник надеялся, что именно его пронесет, что смерть минует и удастся выкрутиться. Лелеял свою хилую надежду и ждал, сцепив челюсти… Или что там сцепив?
Только перед шлюзом Мотыга будто очнулся, будто сбросил с мыслей липкую паутину, которая незаметно опутала его мозг.
«Исамарова жуть! — похолодел он. — Да что ж творится-то? Кто это моим сознанием вертит?»
Сизый всю дорогу молчал, и неизвестно — лезли ли ему в голову разные странные мысли, нет ли. Выглядел он бесстрастным.
Без проблем проникнув в пределы модуля, горняки освободились от скафандров, заглянули на склад за нужной техникой, и направились к центральному посту.
Едва бросив взгляд на голограммы астрогационной сшивки, Сизый сообщил:
— Эй, напарник, а ведь мы уже прыгнули. Мы теперь хрен знает на каком расстоянии от Багуты! За тысячу световых циклов, не меньше!
Мотыга, полжизни проработавший в космосе, попытался представить себе эту бездну, и не смог. То, что его напарник и бывший пилот говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся и не особо значимом, потрясло его.
Тысяча световых циклов. Если сейчас отыскать на обзорниках искорку Багуты, если она вообще видна с такого расстояния — он увидит свет, который помнит его далеких предков.
Прикосновение к галактическим масштабам, обыденность невообразимых расстояний и длительных промежутков времени — разве это не странно? Как миллионы разумных существ до него, Мотыга впервые ощущал себя поднявшимся из мелкой суеты к самым звездам.
Стоит только протянуть руку — и вот они. Звезды. Далекие-далекие — даже свет его родной Багуты мчится сюда сотни лет, сотни циклов. Свет, который мчится сквозь пустоту быстрее, чем можно себе представить. Что за прихоть природы? Что за странное состояние комочка живой слизи, именуемое разумом, позволившее нескольким расам Галактики дотянуться до звезд? До самых дальних звезд?
Мотыга подумал, что знать, и ощутить на себе — все таки очень разные вещи.
А Сизый, похоже, вообще ничего не заметил. Мысли его были поглощены совершенно другим.
— Ну что? — он хитро блеснул фасетками. — Послушаем музычку?
Водрузив кубик музыкального центра на пульт, Сизый полез в ящик справа от кресла.
— Вот, гляди, Мотыга. Это называется АК — аварийный комплект.
Он показал напарнику плоскую зеленую коробочку со сдвигающейся крышкой. Внутри, на бархатистой подкладке, обнаружился набор манипуляторов, щупов, молекулярный сшиватель, насадка-микроскоп для глаз…
Те самые инструменты, которыми предусмотрительно не снабдили их литейщики модуля.
Но ведь бывают еще и аварийные комплекты — разумеется, бывают. Это даже новичок-Мотыга знал. Если поискать под креслами и в остальных ящиках, на посту найдется и сухой паек, и запас воздуха, и резервные батареи…
— Вот, исамарова жуть! — в который раз за сегодня прошептал Мотыга. — Все-таки опыт — великая вещь!
Неизвестно — как скоро Мотыга додумался бы искать инструменты при нужде в пределах центрального поста.
Слишком уж он был подвержен стереотипам: инструментам надлежит быть на соответствующем складе. Точка.
Может быть, корпорация специально натаскивает своих работников до состояния исполнительных болванов?