— Погоди Сизый. Не так быстро. Какой смысл военным посылать нас? Хотят узнать, что там внутри — пусть вскрывают его сами. Мы-то тут при чем?
Сизый смешно уркнул и постучал себя по макушке.
— Военные боятся, дурья ты башка! Вот и послали двух остолопов покантоваться рядом с этим сундучком.
Поглядеть — что с ними произойдет?
— А что с ними может произойти? То есть, с нами?
— Что? Дохлых муравьишек в канале видел?
Мотыга осекся, хотя уже собрался было проорать очередной вопрос.
Сизый в упор смотрел на него. Мотыге сделалось на редкость неуютно, но Сизый оставался вполне спокойным даже при таких неприятных речах, и это немного успокоило Мотыгу.
— Вообще-то военные могли послать своих шатов. Солдат. Мы ведь не солдаты, — неуверенно предположил Мотыга.
— Зато мы свидетели, напарник. Живые свидетели, которые видели это чешуйчатое диво. Мне сдается, что военные стремятся свести число осведомленных о нем шатов… и не шатов тоже к минимуму. Посылая нас, военные убивают одним когтем двух пайти: и свидетелей изолируют, и эксперимент ставят. Кстати, мне сдается еще и то, что наши военные играют во всей операции далеко не первую дудку. Иначе ко всей этой истории не проявляли бы столь пристальное внимание азанни.
Вот кто на самом деле ставит эксперимент: птички-недомерки, наши бывшие хозяева. А военных Багуты они просто терпят, как вчерашних сателлитов и сегодняшних якобы-союзников.
Мотыга ошарашенно выслушивал все это, и вдруг сообразил, что речи Сизого идут в эфир. Они ведь с Сизым облачены в скафандры.
«Умолкни, напарник! Нас могут подслушать!» — лихорадочно зажестикулировал Мотыга аварийным горняцким кодом.
— Да не слушает нас никто, — вздохнул Сизый. — Я сломал ретранслятор. В пределах модуля — там да, слушают. А тут — уши… гм… коротки, что ли? В общем, обломятся они.
Мотыга вяло дернул головой — когда приходилось поволноваться, всегда почему-то начинался этот нелепый тик.
— Значит, нас послали чуть ли не на смерть? — с тоской спросил он.
— Значит, — как-то на удивление беспечно и легко согласился Сизый. — Да только дураков нет помирать зазря. Мы еще побарахтаемся, напарник. Во увидишь.
Мотыга бледно улыбнулся — после разгромных откровений Сизого он был рад ухватиться за любую ниточку, пусть тонюсенькую, но дарящую проблеск надежды.
Надежда не умирает, что бы не болтали философы-теоретики. Иначе во Вселенной не существовало бы понятие «борьба». Ибо — какой смысл бороться без надежды на что-нибудь? На спасение, на богатство, на славу? Нужное подставить.
— Сизый… — выдавил из себя Мотыга. — Если ты знал все заранее, как ты мог согласиться? Как ты мог добровольно полезть в нору сугароза? А?
— Нас бы все равно убрали, Мотыга. Причем, очень быстро. Свидетели никому не нужны — ни азанни, ни военным. С этим сундуком связано что-то очень значительное, если с ним так носятся. Единственный шанс отсрочить смерть — согласиться на предложение полетать на этом исамаровом астероиде. И единственный шанс побарахтаться, попытаться обмануть смерть. А что до норы сугароза… Так имея ружье можно и туда слазить. — Вот, гляди, — Сизый извлек из кармана скафандра плоский кругляш в прозрачном пластиковом кофре. — Вот мое ружье.
Мотыга послушно поглядел. В свете локтевых осветителей кругляш сиял и переливался всем оттенками спектра.
— Это что?
— Это носитель. Астрогационный диск. Дело в том, что я соврал утром в кабинете босса. На самом деле я умею водить звездолеты и умею пользоваться астрогационными программами.
Я шесть циклов летал вторым пилотом на «Гайтити». Просто это не отражено в моем послужном файле. По ряду причин.
«Вот откуда у него этот странный загар, — запоздало догадался Мотыга. — От фона икс-приводов и многих прыжков сквозь пространство…»
— Мы смоемся, напарник, — продолжал Сизый. — Смоемся вместе с этим куском камня и с этим недобрым ящиком. Соскочим где-нибудь в подходящем месте, а с загадками Роя пусть птички разбираются сами, без нас.
— Никогда не думал, что астрогационные программы пишут на такие странные носители, — невпопад пробормотал Мотыга.
Он действительно никогда не встречал таких дисков — его скромный пилотский опыт познакомил только со стандартными кристаллозаписями.
— А это не наш носитель, — весело сообщил Сизый. — Такими люди пользуются.
— Люди? — удивился Мотыга. — А откуда у тебя человеческие программы?
Сизый даже присел, предвкушая произведенный эффект.
— Не поверишь, напарник. Не поверишь. Здесь нашел, в соседней камере. Вчера. Пока ты встречал «мозги на ножках» и военщину. На нашем астероиде две техногенные вещи: сундук и этот диск. Ну, не считая свеженького модуля, конечно.
— А привод? — запоздало забеспокоился Мотыга. — Как же привод? Комп модуля разве снабжен человеческим приводом?
— Нет, конечно, — продолжал веселиться напарник. — Но я видел на складе музыкальный центр. К нему прилагается привод, совместимый с форматом этого диска. А преобразователь сляпать и слинковаться — пара пустяков. Инструмента, правда, нет, это плохо, но хорошему пилоту и шило инструмент. Ладно, пошли назад. Жутковато тут, если честно… И мумии эти еще… Смотри, в модуле особо не болтай, пока не прыгнем пару раз и я трансляцию не отключу. Да и кодом не усердствуй, у них и видеоконтроль наверняка включен.