— А что помешает вытереть не только воспоминания о саркофаге, но также о яхте и сорока семи миллионах?
— Ты сама помешаешь. Коррекцию памяти проведем в месте, которое укажешь ты. Можешь провести коррекцию вообще втайне от нас, но мы, естественно, захотим проверить результат.
Скади мучительно размышляла. С одной стороны — условия сделки весьма заманчивые, если только они выполнятся. С другой стороны — гарантий никаких. Игра… Игра навылет. Пан, или пропал.
А что ей терять, спасателю с курортной планеты? Унылую работу и жалкое жалование? Пустой дом и пустую жизнь?
— Скажите, Коллега, — спросила она, глядя в сторону. — А предыдущим капитанам «Карандаша» вы говорили о коррекции памяти?
— Нет, — невозмутимо ответил чужак, и Скади почему-то показалось, что он говорит правду. — Не говорил.
— Почему же сказали мне?
— Потому что я вижу: с тобой надо играть в открытую.
Ты ведь игрок, Скади Фри, не правда ли?
Скади нервно сглотнула. Черт возьми! Этот инопланетянин видит ее насквозь! Какая уж тут игра?
— Я играю честно, Скади Фри. Нам незачем обманывать или устранять тебя — кто поручится, что к твоим услугам не придется прибегнуть еще раз? А старый партнер лучше десятка новых. Мы в тебе заинтересованы. И пытаемся заинтересовать тебя. Не скрою, ты нам нравишься больше двух предыдущих исполнителей. Ты не пытаешься выяснить, кто такие «мы». Ты не задаешь лишних вопросов — разве что, попыталась узнать мое имя. Но это как раз не страшно. Ты решительно и эффективно действуешь. Ты достаточно подготовленный специалист для космических перелетов и тебя ничто не держит на Роме. Мы можем изменить твою жизнь. Да что там, мы ее уже изменили — и изменили к лучшему. У тебя когда-нибудь появлялась возможность стать хозяйкой такой яхты? И, положа руку на сердце — разве появилась бы она, останься ты спасателем на Роме? У меня нет тузов в рукаве, Скади Фри. Мне выгоднее играть честно. Точно так же, как и тебе. Ну, как, сыграем?
И Скади прошептала в ответ, едва заметно шевеля губами:
— Сыграем, Коллега… Мой ход…
Чужак победно прищурился:
— На диске вместе с броузером мгновенной почты все данные о курсе и месте назначения. Считай и лети. Время не терпит.
— Я поняла. Играем…
Ей показалось, что Коллега ободряюще подмигнул, прежде чем исчезнуть из экрана-куба.
Скади глубоко вдохнула и потянула к себе клавиатуру. Что бы ни было записано на этот диск, курс она сначала проглядит собственными глазами. А уж потом даст команду на просчет пунктира.
Ей нравилась эта игра. Определенно нравилась. И даже туманное будущее теперь не угнетало, а лишь добавляло адреналина в кровь.
Что за игра без ставок? И что за интерес играть, если ставки ничтожны?
Часа три, не меньше, Скади парилась, периодически сигая ногами вперед в узкий и глубокий, словно стакан-хайбол, бассейн. Пыталась вытравить прилипчивую пыль космодрома «Романтиче», что ли? Потом расслабленно полулежала в кресле, изредка протягивая руку к бокалу «Траминера Офелии», весьма кстати отыскавшемуся в баре. Вино было редкое, на Скарца одна бутылка стоила половину месячного сержантского жалования.
Все это время Скади старалась ни о чем не думать. Не получалось. Мысли вновь и вновь возвращались к заключенной недавно сделке. Сорок семь миллионов… Странная цифра — не круглая. Пятьдесят, или сорок пять — еще понятно.
Потом она догадалась. Двое погибших. Они ведь получили по миллиону. Каждый. Первому посулили ровно полсотни, один вперед, остальное потом. Второму — уже на миллион меньше. Один плюс сорок восемь. Скади — третья, соответственно, один плюс сорок семь. Нехитрая математика.
Неужели этот саркофаг тянет на полсотни миллионов пангала? Точнее, его содержимое? Что в Галактике может стоить таких денег?
Чем дольше Скади размышляла, тем сильнее склонялась к мысли, что в саркофаге скрывается нечто живое. Некто живой. Какой-то биологический объект; незачем для хранения чего-то неорганического пользоваться предметом, который называется «саркофаг». И на ощупь этот саркофаг теплый. Такое впечатление, будто прикасаешься к боку живого существа, а не к безмозглому ящику.
Просматривать готовый пунктир она засела только поздним вечером, так и не приняв никакого решения. Предпочла выждать, а пока — проделать несколько пульсаций в соответствии с курсом. Убраться подальше от Ромы.
Убраться подальше от Ромы. Погрузиться в глубокий космос. Туда, откуда звезды кажутся далекими колючими светляками, где нет границ и обозначенных территорий, где каждый сам себе хозяин.
И человек, и чужой.
Икс-привод «Карандаша» работал четко и без малейшего намека на сбои. И система наведения на финишную сферу давала такую смехотворно малую погрешность, что могла бы служить эталонной. Первые два прыжка Скади пересидела за пультом, потом все же ушла спать. Длинный у нее получился денек…
На новом месте всегда спится по-новому. Проснулась Скади далеко за полдень, судя по часам над входом в каюту. Снилось ей что-то героическое, наподобие детских фильмов о космических пиратах — огромные звездолеты, безудержная пальба, беспрерывные погони и стычки. Одно только показалось странным — вся эта пальба и все эти погони затевались ради одной единственной цели: захватить маленький кораблик с саркофагом на борту. Кораблик не походил на «Карандаш» совершенно, и пилотировали его какие-то подозрительные бородатые личности, но саркофаг из сна Скади запомнила очень явственно: такой же безмолвный и живой, притаившийся, и будто бы подглядывающий за экипажем.