— Затем, — промолвил Кро, — что ты проходишь реабилитацию. А пение птицы марриси и запах деревьев ринуф этому очень способствуют. Нам выделен старинный замок, дюжина сервов обслуги и целебный воздух в неограниченном количестве. Слушай птиц, смотри, дыши и не мечтай о несбыточном.
— Не буду, — согласился Вальдес и вдруг, понизив голос, словно их могли подслушать, забормотал: — Ты виделся с ней? Где она? Улетела на Файо, в Анат? Ей разрешили вернуться? Избавили от наказания? Что она просила передать? Она не могла уйти без единого слова, без…
Светлая Вода поднялся, шагнул к Вальдесу, положил четырехпалую ладошку на его плечо.
— Ложись, Сергей, ты еще слаб. А что до нашей малышки… — Улыбка скользнула по его губам. — Она в своем астроиде и, насколько я знаю, вполне благополучна. Когда ты лежал в гибернаторе, она приходила в трюм проститься с тобой и всякий раз что-то шептала. Я убирался подальше, чтобы ее не пугать, но слух у меня, знаешь ли, отменный. Она хотела, чтобы ты был счастлив — с той, другой девушкой, которую любишь. Любишь, не пытайся отрицать! Она это поняла, и я тоже… все-таки мы с ней почти телепаты… да и не надо быть телепатом, чтобы…
Вальдес задремал под его воркотню, и на этот раз ему приснилась Инга. Только Инга, одна лишь Инга.
* * *
Через несколько дней он сидел с Кро Лайтвотером на том же самом выступе стены, который оказался чем-то вроде балкона, тянувшегося в рощу хвойных деревьев ринуф. Птица марриси улетела, так и не показавшись — вероятно, решила, что Вальдес уже окреп и не нуждается в ее целебных трелях. Но вместо нее кружил в вышине, под алыми облаками, какой-то пернатый хищник в сизом оперении.
Вальдес пригляделся и не поверил собственным глазам.
— Сокол! Кро, это же сокол! Откуда тут земные соколы?
— С Земли, надо думать, — резонно ответил Вождь и вызвал серва.
У биоробота были смутные понятия о фауне и, в частности, о птицах, но, связавшись с информационной службой, он доложил, что соколов приобрели еще столетие назад, как и других земных животных, выбранных Хозяевами по фильмам и голографическим снимкам. О возмещении история умалчивала — вполне возможно, птицы и звери являлись контрабандой, так что условия сделки не подлежали разглашению. Вальдес и Кро решили, что вдаваться в подробности ни к чему. Страсть лоона эо к всевозможным редкостям, как живым, так и рукотворным, была простительна; в конце концов, они не грабили, не воровали, а честно расплачивались за товар. Хотя цена в отдельных случаях была очень соблазнительной.
С четверть часа они следили за полетом птицы, скользившей над холмами, замками и рощами. Потом Вальдес повернулся к серву и спросил, сколь велико на Куллате поголовье соколов.
— Точных данных нет, Защитник. Ориентировочно… — Получив справку, робот назвал число, соответствующее примерно семи с половиной тысячам.
— Изрядно! — с задумчивым видом произнес Вальдес.
Еще через десять минут, когда в небесах уже кружила пара соколов, он осведомился, можно ли раздобыть такую птицу, а лучше двух, самку и самца. Эта просьба повергла серва в ужас; он забормотал, что все на Куллате, холмы и замки, камни и деревья, птицы и животные — словом, все абсолютно есть достояние Хозяев, что их собственность священна, и только в астроидах знают, как распорядиться ею.
— Ну, так иди и свяжись с астроидом, — сказал Вальдес. — А заодно напомни о моих заслугах и о том, что я контужен и страдаю ностальгией. Надеюсь, земные птицы ее вылечат.
Серв удалился, торопясь исполнить поручение. Кро, слушавший переговоры молча, но с явным интересом, произнес:
— Кстати, я видел здесь жирафов. Пасутся на равнине за холмами… Жираф тебе не нужен?
— Нет. — Вальдес отрицательно покачал головой. — Мне нужен сокол. Пара соколов, молодых и красивых. И я их получу.
— Ты хочешь охотиться с ними на Данвейте?
— Я хочу подарить этих птиц, а их хозяйка пусть решает, на что они годны. Может, будет охотиться на Данвейте, а может, увезет на Т'хар.
«Вместе со мной», — добавил он про себя, но эта мысль не ускользнула от Светлой Воды.
И я их получу.
— Ты хочешь охотиться с ними на Данвейте?
— Я хочу подарить этих птиц, а их хозяйка пусть решает, на что они годны. Может, будет охотиться на Данвейте, а может, увезет на Т'хар.
«Вместе со мной», — добавил он про себя, но эта мысль не ускользнула от Светлой Воды. Он изогнул бровь, одобрительно хмыкнул и полез в карман.
— Кстати, о подарках… Когда с тебя сняли обгоревшие лохмотья, в них была вот эта вещь. Что-то памятное, наверное? Я ее сохранил.
В его ладони лежала монета, пиастр из платины с единорогом, Жар, опаливший Вальдеса, ей не повредил — металл прочнее человеческой плоти. Она сверкала как новая, и, взяв ее в руки, ощутив ее тяжесть, коснувшись чеканного изображения, он вдруг увидел беседку над призрачным морем и хрупкую синеглазую девушку в ореоле золотых волос. Она повернулась к нему с улыбкой, вытянула руку, словно желая коснуться его щеки, и прошептала: «Я рада заглянуть в твои глаза, Сергей Вальдес с Земли».
И Вальдес, стискивая в кулаке серебристую монетку, ответил ей:
— Мне приятно встретить твой взгляд, Занту.