— Прощаться надо, камерады.
Я… это… я горжусь, что с вами летал. Лучше сдохнуть в приличной компании, чем…
Лязг протеза оборвал его.
— Ты погоди прощаться, — послышался спокойный голос Кро. — Маниту мне шепчет, что нам еще рано в поля вечной охоты. Даже мне, старику… А вам, чечако, в них и вовсе делать нечего.
Включилось аварийное освещение, ожил один тактический экран, но разглядеть, что творится в окружающем пространстве, было невозможно: мрак и холод отступили перед ослепительным огнем, вспышками взрывов и облаками светящегося газа. Из этого хаоса явилось нечто длинное, с бесформенными рваными краями, проплыло по экрану и скрылось за нижним обрезом. Вальдес признал кусок дредноутной брони с торчавшим вкось ребром и развороченной башней плазменного метателя. За ним последовали новые обломки, летевшие железной тучей: погнутые кольца гравитаторов, решетчатые фермы, броневые плиты, внутренние переборки, мелкий мусор и, наконец, часть гигантской трубы — не иначе, как от разгонной шахты дредноута. Расталкивая этот хлам защитным полем, показался бейри, и в рубке зазвучал знакомый голос:
— Эй, на «Ланселоте»! Как вы, камерады?
— В порядке, Гош. — Вальдес пощупал ребра, оглядел свой экипаж и уточнил: — Кажется, мы без особых потерь. Если не считать орудий, двигателей и других причиндалов.
— Что там у вас творится? — пробурчал Птурс, энергично массируя загривок. — На экране — бой в Крыму, все в дыму… Ни черта не разобрать!
— «Рамсес» и «Ганнибал» дроми потрошат, — пояснил Фуа. — Обоих, и дредноут, и того, что поменьше. А мне велено оказать вам помощь, если вы еще живы.
— А если нет?
— Тогда извлечь ваши трупы для оказания посмертных почестей и торжественной кремации на базе. Так распорядился Адмирал.
Собственно, у Адмирала Монтегю Ришара не имелось на Данвейте никаких командных прав, кроме как над «Рамсесом», его штурмовым кораблем. Формально столичной базой и всеми боевыми единицами, приписанными к ней, командовал Планировщик с помощью штаба из восьми сервов-Регистраторов. На базах в Шире и Тане были свои Планировщики, и временами три интеллекта объединялись для решения проблем особой сложности — скажем, для стыковки с другими планетарными флотами. Что до Ришара, то он не являлся ни адмиралом, ни даже коммодором — в последнюю войну на Флоте Окраины он дослужился лишь до капитана рейдера «Гасконь». Но не было сомнений, что если бы война продлилась еще десяток лет, все высшие чины, вместе с наградами и славой, украсили бы Монтегю Ришара, прозванного Адмиралом. Он был прирожденный стратег и командир, фактический лидер Патруля, и ни один Планировщик на Данвейте не оспаривал его приказов. Люди-бойцы нуждались в вожде, и только полководец-человек мог занимать подобную вакансию.
— Кремация отменяется, — промолвил Птурс и ухмыльнулся. — А вот почести стоит оказать. Все-таки мы надрали задницу этим…
Внезапно резкий громкий голос перебил его:
— Вальдес! Операция завершена. Сообщите, в каком состоянии ваш корабль.
Вальдес доложился. Рапорт, в лучших традициях космофлота, был краток — краткость и точность особо ценилась Адмиралом. Выслушав, Ришар спросил:
— Можете продолжать дежурство? Или хотите, чтобы вас отбуксировали на Данвейт?
— Ремонтный модуль у нас накрылся и оба орудия. Был бы модуль и пушки, а с остальным мы справимся.
— Хорошо. «Тараканов» я вам пришлю, вооружение тоже.
— Хорошо. «Тараканов» я вам пришлю, вооружение тоже. Отправим зондом. — Ришар смолк, и две-три минуты слышался только неразборчивый гул голосов и металлический скрежет. Потом раздалось снова: — Капитан Фуа!
— Слушаю, сэр!
— Возвращайтесь в свой сектор ответственности.
«Ганнибал» ушел, и мы тоже отправляемся. Вальдес, зонд состыковался с вами? Подтвердите!
Дисковидная тень скользнула по экрану, и «Ланселот» едва заметно вздрогнул.
— Есть стыковка, — сообщил Вальдес. — Благодарю за помощь, сэр.
— Чистого пространства, капитан, — донеслось в ответ.
Птурс, кряхтя и чертыхаясь, начал вылезать из ложемента. Кро покинул узкую щель со змеиным изяществом.
— Пойдем, Вождь, поглядим, чего нам прислали… Так ты говоришь, нам еще рано в поля вечной охоты?
— Так сказал Маниту.
— А что он насчет дележки думает? За дредноут положена куча песюков, а мы его почти урыли. Если по справедливости считать, то наша доля…
Они покинули рубку. Вальдес выбрался из тесных объятий пилотской консоли, снял с пальцев наконечники и снова пощупал ребра. Болело, но не очень сильно — похоже, перелома не было.
Свет стал ярче, и «Ланселот» доложил:
— Подключен ремонтный модуль. Начато восстановление энергоцепей и двигателей. Распоряжения, Защитник?
— Трудись, — произнес Вальдес, — трудись.
* * *
Пусть корабли Патруля не обладали мощью земных крейсеров, казались тесноватыми и не очень комфортными, но в части выживания равных им не было. В двигателях, генераторах, управляющих блоках и системе подачи воздуха не имелось механических узлов, а там, где без механики не обойтись, отсутствовали рычаги и шестеренки, подшипники, шкивы, зубчатые передачи и другая привычная землянам машинерия. Ее заменяли гибкие стержни, сплетенные в подобие сухожилий и мышц, — пьезокристаллы, способные к сложным движениям под действием тока и, в аварийных случаях, к росту и восстановлению первоначальной структуры. Не менее чудесным был ремонтный модуль, подсистема корабельного интеллекта, управлявшая тысячами «тараканов», крохотных многоногих роботов-трансформеров, гнездившихся едва ли не в каждом устройстве корабля. Сейчас они приводили в чувство полуразбитый «Ланселот»: монтировали орудия, полировали трубу разгонной шахты, ползали в двигателях гравитационной тяги, резали, сращивали, заменяли, а при нужде превращались в недостающую деталь. Восстановление шло непрерывно и стремительно — в отдыхе и перекурах «тараканы» нуждались не больше, чем в помощи экипажа.