Здесь Вальдеса поджидали двое. Удлиненные гладкие лица, тени на висках и вокруг глаз, светлый шелк волос, яркие, почти пунцовые губы, хрупкие фигурки… В первое мгновение они показались Вальдесу лишенными пола и возраста и различались будто бы лишь одеждами, их фасоном и цветом: одно существо — в широкой хламиде с розовыми пятнами по сиреневому фону, другое — в обтягивающем зеленом трико и накидке, тоже зеленой и расшитой золотым узором.
С минуту царило молчание. Его разглядывали внимательно и бесстрастно; потом Вальдес заметил, как черты Сиреневого едва заметно исказились — он поднес ко рту узкую ладошку и что-то с нее слизнул. Эрца? Видимо, так.
— У каждой расы свои маленькие слабости, — будто извиняясь, произнес Зеленый. — Но все же нам приятно заглянуть в твои глаза, Сергей Вальдес с Земли. Мы оба знакомы с твоим языком, и лучше общаться с его помощью, чтобы избежать недомолвок и ошибок. — Он перешел на земную лингву и заговорил почти без акцента: — Мое имя Гхиайра из астроида Анат. Я трла Занту, а рядом со мной — Птайон, ее тайос.
— Я тоже рад встретить ваши взгляды. — Вальдес слегка склонил голову. — Мы общаемся в реальном времени? Видимо, через Лимб?
— Да.
— Нам не известны такие способы связи.
Я трла Занту, а рядом со мной — Птайон, ее тайос.
— Я тоже рад встретить ваши взгляды. — Вальдес слегка склонил голову. — Мы общаемся в реальном времени? Видимо, через Лимб?
— Да.
— Нам не известны такие способы связи.
— Не вам одним. — Гхиайра изобразил улыбку. — Это не должно тебя смущать, Защитник. Мы общаемся, и этого достаточно. — Бросив взгляд на Птайона, он сменил тему: — Надеюсь, путешествие, которое ты совершил, доставило тебе радость?
— Виды Файо и вашего астроида превосходны, — сказал Вальдес. — Вы хотели, чтобы я получил удовольствие? Для этого вы связались со мной на Данвейте? Если так, я благодарен вам.
Птайон пошевелился, колыхнув полами мантии.
— Гоорд, как книи'лина, — молвил он, растягивая слова. У него было странное, но приятное произношение — речь звучала точно музыка.
— Гордость простительна, если не питает жестокость и злобу, — заметил Гхиайра. — Мы пожелали, Сергей Вальдес, чтобы ты взглянул на Файо и окружающие его астроиды, чтобы ты увидел невиданное, то, что недоступно даже Защитникам Розовой Зоны. Но это не награда, это знак уважения. Награда еще впереди.
— Приятно слышать, — пробормотал Вальдес. Эти двое не вызывали у него приязни, как и остальные обитатели астроида Анат. Все они, в той или иной степени, являлись родичами Занту, ее семейной группой, и они обрекли ее на годы скитаний и мучительного одиночества. Смутно, очень смутно, он все-таки ощущал, что для разумного существа, одаренного ментальным чувством, гораздо труднее оторваться от своих, от собственного племени, чем для любого из людей. Люди глухи к мысленным волнам, к той телепатической ауре, что окружает их с рождения до смерти, но для лоона эо это было привычной и, вероятно, необходимой средой. Лишиться ее — великое несчастье, думал Вальдес. Такое огромное, что даже общество чужака с едва заметным даром к ментальному общению становится большой удачей.
Уловил ли Птайон эти мысли? Его лицо оставалось бесстрастным, когда он сказал:
— Мы пожелали встретиться с тобой, Сергей Вальдес с Земли, чтобы сказать: мы довольны. Ты хорошо охраняешь нашего потомка. Ты дважды спас Занту, и это заслуживает благодарности.
— Мне не пришлось бы этим заниматься, если бы она жила в астроиде, — сказал Вальдес. — Здесь, в ее собственном доме. Странствия в космосе не для нее. Ты, Птайон, сказал: гордость простительна, если не питает жестокость и злобу. Но сами вы поступили жестоко, отправив ее в Великую Пустоту, бросив своего потомка в полном одиночестве.
Физиономии обоих лоона эо окаменели. Вальдес, приглядевшись, уже улавливал разницу между ними: Гхиайра казался более мужественным, более соответствующим мужскому типу, тогда как Птайон отличался странной неопределенностью черт. Просторное одеяние, скрывавшее фигуру, оставляло загадкой его половую принадлежность, и наблюдательность Вальдеса была тут бессильна. Возможно, не «он», а «она»? Или даже «оно» — ведь лоона эо все-таки не гуманоиды с их четким различием между мужчиной и женщиной.
— Броосив в поолном одиночестве, — пропел меж тем Птайон. — Этоо упрек!
— Упрек, — согласился Гхиайра. — Но ты должен знать, Защитник, что наша, как ты утверждаешь, жестокость в одном ничего не меняет: Занту по-прежнему нам очень дорога. Даже несмотря на то, что она преступница.
Глядя на ошеломленное лицо Вальдеса, он продолжал спокойным ровным тоном, словно читая лекцию нерадивому студенту:
— Преступление! Мы говорим на твоем языке, Сергей Вальдес с Земли, ибо в нашем нет такого термина.
Нет и других привычных для тебя понятий — ненависть, убийство, месть… Но воздаяние за проступок существует. Если быть совсем уж точным, даже не воздаяние, а санация: мы отторгаем нарушившего определенные нормы. Не навсегда, разумеется, а на время, только на время, что диктуется причинами физиологического свойства. Мы…
Справившись с изумлением, Вальдес перебил его: