Сергей Вальдес вспомнил все и открыл глаза.
Его ложе парило среди древесных крон, что окружали длинный выступ, отходивший от увенчанной башнями стены. Стена была сложена из древних камней шестиугольной формы и напоминала черно-белую фотографию пчелиных сот, прорезанную аркой входа. От деревьев — видимо, очень высоких, с пучками гибких игл вместо листьев — тянуло смолистым запахом, и где-то в их ветвях пела, щебетала невидимая птица. Над деревьями и стеной, над башнями и холмами, что угадывались вдалеке, раскинулось небо, не земное и не данвейтское, но тоже очень приятное, розовое, как перья фламинго. В пяти шагах от постели Вальдеса висела в воздухе конструкция из тонких трубок и клетчатой ткани — кресло не кресло, но что-то на него похожее. В странном кресле расположился лоона эо, немолодой и тоже странный, с ястребиным лицом, темными глазами и волосами, каких не бывает у этого племени. Сидел, покачивал ногой, глядел с улыбкой на Вальдеса.
— Кро? — Это прозвучало вопросом. Он присмотрелся и уверенно повторил: — Кро!
— Всё же узнаешь? — Светлая Вода развел руки в стороны, обе целые, никаких протезов. — Пришлось слегка подкорректировать свой облик, чтобы Хозяева не очень нервничали… Хотя вижусь я с ними не часто. Одни сервы кругом.
— Где мы?
— На Куллате. Это высокая честь для наемников, но мы спасли одну красавицу с ее потомством… Вспоминаешь?
— Да, — сказал Вальдес, — да. Я все помню, Кро. Птурс тоже здесь?
— Птурс? С какой стати? На Степане ни царапины, ни синяка, лечить его ни к чему. На Данвейт он отправился. А вот ты… ты был плох, когда конвойные с «Есицунэ» нас подобрали. Без гибернатора живым бы не довезли. — Вождь качнулся в своем кресле вперед-назад и начал спокойно перечислять: — Ожоги — семьдесят процентов кожного покрова… обширная контузия от удара взрывной волны… полопались капилляры глазного дна и почек, вообще все мелкие сосуды… естественно, кровоизлияние в мозг и травма шейного отдела позвоночника… Ну, еще всякие мелочи, переломы конечностей и ребер, рана в брюшной полости. Еще асфиксия — капсула и кокон разгерметизировались.
Вальдес выслушал его с интересом. Потом заметил:
— Ты лучше скажи, что у меня целого осталось.
— Пожалуй, ничего. Волосы… странно, но волосы не пострадали.
— Это утешает. — Помолчав, он спросил: — И как я теперь?
— Как новенький.
— Пожалуй, ничего. Волосы… странно, но волосы не пострадали.
— Это утешает. — Помолчав, он спросил: — И как я теперь?
— Как новенький. Можешь сесть и проверить.
Вальдес так и сделал: сел, спустил ноги с ложа и принялся проверять. От ожогов и ран не осталось ни следа, ни рубцов, ни отметин, руки-ноги и шея не болели, видел и слышал он тоже нормально. Правда, ощущалась слабость, но с этим он смирился, вспомнив длинный список своих увечий. Любое из них могло переправить его в Великую Пустоту.
— Меня доставили на Куллат?
— В один из астроидов Куллата, где расположена местная клиника. Куллат был ближе, чем Арза или Файо. Твоя малышка… она… — Вождь сделал недолгую паузу. — Словом, она очень переживала. Велела лететь сюда еще и потому, что воздух Куллата обладает целительной силой. Во всяком случае, лоона эо в это верят — как-никак, здесь их материнский мир. Кстати, медицина у них!.. — Кро восхищенно прищелкнул языком. — На уровне, должен заметить. Попал бы ты домой, тебя бы не вытащили, а здесь перенесли из криогенной камеры в регенерационную и сунули в желе из биоплазмы… только и всего… Я сказал, что останусь с тобой, и это было воспринято с пониманием.
— Ты тоже был ранен?
— Я? Ну, в какой-то степени… Можно сказать, не смертельно.
— И они тебя тоже лечили?
Светлая Вода усмехнулся:
— Даже не пытались. Не забывай, Сережа, что я мзани. Обычно я излечиваюсь сам и в очень быстром темпе.
На секунду его лицо обрело прежние черты, и это случилось так неожиданно, что Вальдес вздрогнул. Затем поинтересовался:
— Внутри ты тоже как лоона эо? Я имею в виду генетический код, органы или их отсутствие и все такое-прочее. Я вижу, у тебя четыре пальца…
— Это не сложно. — Кро взглянул на свою руку. — Но изменения только внешние. Внутри, как ты выразился, я человек и навсегда останусь человеком. Что поделаешь — привычка! К тому же стать совсем лоона эо мне, пожалуй, затруднительно. — Он покосился на Вальдеса. — Хочешь спросить, почему?
— Не хочу. Я уважаю тайну личности.
— Вот и правильно. Вдаваться в подробности мне бы не хотелось.
Они помолчали. В ветвях по-прежнему заливалась птица, по розоватому небу плыли алые облака, и высоко над ними, едва заметный в ярком свете дня, поблескивал огромный обод из жемчужин-астроидов. На двух или трех ближайших холмах, которые Вальдес видел теперь вполне отчетливо, зеленели рощи и высились замки. Не такие, как на Данвейте, не из хрусталя и серебра, а древние каменные строения. Но конструкция была похожа: центральная башня, а вокруг — башенки поменьше.
— Значит, в астроиде меня подлечили и отправили на планету, — сказал Вальдес. — А зачем?
Ему хотелось спросить про другое, но что-то мешало — может, непривычный облик Кро или пейзажи этого мира, тихие, умиротворяющие и навевающие грусть. Они будто призывали покориться судьбе и принять ее веления без споров.