Вождь пошевелил пальцами, вздохнул с сожалением и принялся за обратную трансформацию.
— Видишь ли, друг мой, Кро, стрелок с фрегата «Коммодор Литвин», потерял руку в битве при Рооне, и случилось это в 2125 году, еще до Войн Провала. Пока я в этом образе, пусть все останется как есть… не будем смущать Степана и прочих наших камерадов… Так о чем я толковал?
— О том, что мы быстро меняемся, — напомнил Вальдес.
— Да, меняетесь… быстро, очень быстро… После атаки фаата я уже не был мошенником, фокусником или адептом потусторонних сил. Я стал вполне реальной личностью, которой интересовались многие и, скажем так, небескорыстно… Но кое-кому я смог открыться.
— Прадеду?
— Да, Полу Коркорану. Он был сильно удивлен. — Кро пристегнул протез и усмехнулся. — Пришлось рассказать ему все… Всю мою жизнь, чуть ли не с момента рождения. А ты, его кровный потомок, ты другой. Не проявляешь удивления, не задаешь вопросов…
— Я повидал фаата, дроми, хапторов, кни'лина, — сказал Вальдес. — Я встретил женщину, прекраснее которой нет. Если чему удивляться, так моему чувству к ней — ведь она не человек, и я даже не знаю, как любят лоона эо и есть ли у них понятие о любви. Ну, а ты, Вождь… Кем бы ты ни был и как бы ни отличался от меня, ты остаешься моим соратником и другом. По-моему, это понятно и естественно.
— Естественно… — задумчиво повторил Светлая Вода. — Вот свидетельство того, что вы меняетесь. Твой прадед был гражданином Земли, а ты обитаешь в Галактике. Большая, очень большая перемена! Свершившаяся быстро, за каких-то полтора столетия!
— Это немалый срок.
— Не для меня. Я с вами больше тысячи лет.
Тысяча лет! Огромность этого срока поразила Вальдеса больше нечеловеческой сущности Кро. Он допускал, что представитель иной расы мог прикинуться человеком, прожить какое-то время с людьми и даже — чем черт не шутит! — проникнуться к ним симпатией. Ходили упорные слухи, что ОКС засылает разведчиков в сектор кни'лина и что эта операция вполне успешна. Присутствие чужих эмиссаров на Земле и в ее колониях тоже не исключалось; возможно, Секретная служба знала о них, следила и не пыталась ликвидировать, поддерживая паритет в негласном обмене информацией. Но Вождь в эти расклады никак не попадал: эмиссар с тысячелетним стажем — уже не наблюдатель, не разведчик, а явление природы.
— Выходит, ты появился у нас в эпоху Чингисхана, — сказал Вальдес, ощутив невольный трепет.
— Я шел с монгольским войском на запад по великой сибирской равнине. — Кро прикрыл глаза, вспоминая. — Они обрушились на Хорезм… То была вакханалия смерти, кровавый кошмар! Я прятался в облике раба, прислужника, погонщика верблюдов… Я не умел убивать и явился на Землю не для убийств.
— Выходит, ты появился у нас в эпоху Чингисхана, — сказал Вальдес, ощутив невольный трепет.
— Я шел с монгольским войском на запад по великой сибирской равнине. — Кро прикрыл глаза, вспоминая. — Они обрушились на Хорезм… То была вакханалия смерти, кровавый кошмар! Я прятался в облике раба, прислужника, погонщика верблюдов… Я не умел убивать и явился на Землю не для убийств. Однако пришлось научиться, и теперь я больше человек, чем этот… как его… мзани. Нельзя прожить тысячу лет с людьми и не стать человеком, Сергей. Я ел вашу пищу, пил вашу воду, любил вашу женщину и убивал ваших врагов… Суди сам, человек ли я!
Вальдес крепко стиснул его плечо, наклонился и заглянул в темные глаза.
— Я не требую доказательств, Кро. Они мне просто не нужны.
Ладонь Вождя легла на его руку, и он ощутил ответное пожатие.
* * *
Они с Занту сидели в увитой зеленью беседке над морем. С каждой их встречей фантомный океан все больше напоминал земной: зеленоватая нефритовая поверхность, переходившая вдали в нежную синеву, ажурные узоры пены, стайки играющих дельфинов и даже далекие острова в зарослях пальм, маячившие на горизонте. Вальдес не знал, откуда появляются все новые и новые детали; возможно, Занту выбирала их из фильмов, записей или из его рассказов?.. Может быть, прямо из его памяти?.. Но так ли, иначе, с каждым свиданием океан казался все более знакомым, близким и родным. Временами Вальдес ловил себя на мысли, что всматривается в морские просторы, надеясь увидеть свой плавучий островок. Он оживал в его воображении: прибрежные камни и пески, рощица пальм, пара цветущих магнолий, сосна и старый дом в два этажа, веранда на восток, веранда на запад…
Занту держала его ладонь обеими руками, поглаживала, улыбалась, ворковала.
— Люди, Защитники… вы сильные и никого не боитесь, ни хапторов, ни дроми… с вами, с тобой я тоже не боюсь… я видела, как ты сражался… ты…
— Я и мои сородичи многого боимся, только наши страхи другие, чем у вас, — сказал Вальдес. — Я опасаюсь потерять свой остров, боюсь, как многие люди, за своих родных. Кого-то страшат бедность и голод, пугает новый мир, куда пришлось переселиться, спасаясь от тех же голода и бедности… Других терзают воспоминания, тоска по умершим и погибшим, страх перед расплатой, что уготовлена им за грехи, ужас перед смертью… Мир устроен так, Занту, что страхов в нем больше, чем радостей.