— Не боялась, что Гворий первым делом заподозрит именно тебя? — полюбопытствовала я. — Ведь именно ты имела доступ к книге.
— Нет. — Дория легкомысленно качнула головой. — Не забывай, что накануне ночью твой серый хвост видели в кабинете Гвория. Вполне логично предположить, что именно ты и украла книгу.
Я сжала кулаки и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. Больше всего на свете хотелось закричать во все горло, выплескивая свою ненависть к эльфийке. Вот ведь гадина! Мало того что Элмона убила, по сути, ни за что, так еще и меня пыталась пусть косвенно, но подставить..
— Зачем ты осталась в замке? — глухо спросила я, пытаясь говорить спокойно. — Гворий при смерти, следить больше не за кем. Или боишься вернуться к своему настоящему хозяину?
— Боюсь, — неожиданно легко согласилась Дория. — вдруг у Виррейна остались на меня еще планы. Все-таки
свой долг я ему не отдала и по-прежнему вынуждена подчиняться беспрекословно. А здесь у меня есть шанс затаиться. Чем дольше я не попадаюсь ему на глаза, тем больше вероятность, что он хоть на время забудет о моем существовании. Я не хочу быть игрушкой в его руках, не хочу, чтобы он подложил меня еще под кого-нибудь. Но противиться его воле не могу при всем желании.
Наверное, я должна была пожалеть Дорию. Конечно, ее участи не позавидуешь. Но почему-то в душе после ее признания всколыхнулась лишь мрачная удовлетворенность. Мертвые не могут испытывать чувств, но, думаю, Элмону было бы приятно узнать, что его убийца страдает.
Дория еще несколько минут смотрела на меня, будто ожидая каких-то слов утешения. Пауза затянулась сверх всякой меры. Лишь шум дождя за окном и порывы усилившегося ветра, от которых жалобно дребезжали стекла, нарушали тишину комнаты.
— Я так и думала, — наконец обронила Дория. Вздохнула и отправилась к двери, но на самом пороге остановилacь и бросила через плечо: — Ты счастливый человек, Тефна. Тебе не понять, что значит быть кровным должником. Когда кто-то другой целиком распоряжается твоей жизнью, а ты даже возразить не смеешь. Быть может, когда-нибудь…
— Нет, — резко оборвала ее я. — Чтобы стать кровником, надо попросить о помощи. Уверяю тебя, уж лучше погибнуть самой жуткой смертью, чем принять спасение, купленное такой ценой.
Еще пару секунд тягучего молчания. И чуть слышное:
— Ты права. Жаль, что я не знала об этом раньше.
* * *
К ночи дождь усилился, перейдя в настоящую грозу. Я не стала зажигать магических шаров. Их яркий мертвенный свет казался неуместным около постели умирающего. Одинокая свеча, коптящая на прикроватном столике выхватывала из темноты бледное безжизненное лицо Гвория, оставляя комнату во мраке.
И меня это более чем устраивало.
Тяжелые тучи за окном то и дело озарялись ветвистыми молниями. Синие всполохи отражались от оконных стекол, ложились на тарелку с почти нетронутым ужином около кресла. Да, знаю, что любой эльф возмутился бы подобным обстоятельством — есть на весу, без столовых приборов и обязательных салфеток. Но в замке не осталось тех, кто осмелился бы сделать мне замечание. Шерьян уже с неделю не показывал нос из своих покоев, Рикки я тоже давно не видела. Рашилия? Полноте. Бедная девушка заглядывала к Гворию, лишь когда приходила пора умывать его, менять постель и белье, поить горячим куриным бульоном. В остальное же время она даже мимо комнаты старалась пробегать как можно быстрее. Боится, что Гворий умрет в ее присутствии. Какая-то нехорошая примета у эльфов есть на этот счет. Мол, в этом случае ты сам вскоре отправишься на земли мертвых, чтобы составить компанию. В общем, суеверная чушь, не более.
Я свернулась клубочком в кресле и утомленно прикрыла глаза. Идти к себе совершенно не хотелось. В отличие от Рашилии, я как раз боялась быть вдалеке от Гвория В его последний миг жизни. Даже сама не знаю почему.
Я не заметила, как задремала. Но почти сразу, как мне показалось, испуганно слетела с кресла, когда дверь кто-то распахнул ударом ноги. Оскалилась, выпуская когти и балансируя на грани звериного облика. Неужели кто-то решил поторопить смерть Гвория?
Но в комнату, к моему величайшему удивлению, влетел Шерьян. При виде обычно невозмутимого храмовника я изумленно хрюкнула. Камзол и штаны измяты, словно он спал прямо в них, волосы встрепаны, глаза горят прямо-таки фанатичным огнем, на лице недельная щетина. Но при виде его гостей я опешила еще сильнее. Поскольку в комнату вслед за Шерьяном зашел Ниэль, видимо только приехавший, поскольку с его плаща на пол лило как из ведра, и невысокая, крепко сбитая орчиха в не менее мокрой одежде.
— Фух! — громогласно провозгласила она, скидывая с плеч на ближайшее кресло изрядно поношенную куртку из толстой кожи. — Ну и погодка!
Затем решительно засучила рукава теплой стеганой рубашки и шагнула ко мне. От ее напора я даже попятилась. святые отступники, кто это?
Ниэль небрежным щелчком активировал ближайший магический шар. Тот, пробуждаясь от длительной спячки, неторопливо выплыл на середину комнаты, и я часто заморгала, привыкая к смене освещения. Орчиха тем временем ловко обогнула меня и наклонилась над кроватью Гвория, пристально разглядывая его.