И я прильнула к Шерьяну, который, кстати заметить, за все это время не сделал ни малейшей попытки, чтобы вступиться за меня. Посмотрела на супруга с таким томным обожанием во взоре, что тот аж поперхнулся.
Гворий окаменел от моего поступка. Что, съел, остроухий подлец? А ведь это только цветочки.
Темноволосый эльф, единственный, кто не участвовал во всеобщем молчаливом выражении презрения к моей скромной персоне, едва не прыснул со смеха. Но в последний момент сдержался и вновь подмигнул мне. Остальные же сидели за столом со столь кислой миной, будто отведали незрелых зеленых плодов дайхама.
Шерьян, оправившись от первого изумления, все же решил подыграть мне. Привлек меня к себе властным жестом собственника и осторожно прикоснулся губами ко лбу.
— Действительно, — проговорил он, глядя на Гвория поверх моей головы, — ваше высочество, у нас была более чем веская причина опоздать на завтрак.
Обещаю, что подобного больше не повторится.
— Надеюсь, — с трудом выдавил тот. — Впрочем, хватит об этом. Мы и так задержались с началом завтрака более чем на полчаса.
Предупредительные слуги выдвинули тяжелые дубовые стулья, предлагая нам занять свои места. Сидеть мне выпало прямо напротив Гвория, между смешливым темноволосым эльфом и моим дражайшим супругом. Я не стала возражать против этого выбора, занятая раздумьями, зачем вообще меня пригласили на завтрак. Или Гворий опасался, что я сбегу после ночного приключения, и не нашел лучшего выхода как можно раньше проверить мое присутствие во дворце?
Некоторое время, пока слуги разливали отвар из несонной травы по хрупким изящным чашечкам, было тихо. Я мрачно уставилась на белоснежную скатерть, не желая даже случайно встретиться с Гворием взглядами. Отчаянно хотелось зевнуть во весь рот.
Наконец, слуги закончили обход гостей, и гнетущая тишина за столом сменилась негромкими перешептываниями и позвяканием чашечек.
— Вы произвели настоящий фурор своим появлением.
Я удивленно покосилась на эльфа, гадая, не послышалось ли мне это. Где это видано, чтобы эльф первым заговорил с нечистью? Неужели во дворце еще остались те, кто не знает, что я метаморф?
Эльф улыбнулся мне в ответ, показав острые мелкие зубы. Поправил упавшую на щеку прядь вьющихся волос и негромко представился:
— Ришааниэль. Отец этого грубияна.
И он кивнул на Гвория.
— Отец?!
Забывшись, я переспросила это слишком громко, и тотчас же Шерьян пребольно ткнул меня в ребра, предупреждая о правилах поведения за столом. На какой-то короткий миг за столом вновь воцарилось мертвое молчание. Я уткнулась взглядом в чашку, чувствуя, как от избыточного чужого внимания у меня начинают полыхать уши. Ненавижу приемы, особенно эльфийские! Даже поговорить спокойно не дадут.
Впрочем, пауза не продлилась долго. Через несколько минут о моем невежливом выкрике забыли, и в комнате опять повис неясный гул тихих разговоров.
— Можете называть меня Ниэль, — милостиво разрешил эльф. — Понимаю, как нелегко с непривычки запомнить столь длинное имя. Даже моя жена, ненаглядная Ара, выучила его далеко не сразу. Именно поэтому мы и дали сыну орочье имя. Чтобы придворные не ломали языки.
— Но вы выглядите намного моложе Гвория, — продолжила я изумляться. — Раза в два как минимум.
— Потому что я чистокровный эльф, а он — нет. — Ниэль пожал плечами. — Поэтому он вряд ли проживет более тысячи лет. Хотя… При столь опасной жизни, которую ведет мой сын, даже пара столетий будет уже событием.
Ошеломленная знакомством с отцом Гвория, я забылась и слишком громко отхлебнула из чашки. Рядом укоризненно кашлянул Шерьян, и я в тысячный раз за это несчастливое утро покраснела от неловкости.
— Терпеть не могу все эти церемонии! — вполголоса пробурчала я, одним глотком допивая остывший отвар. — Если это завтрак, то еду нам предложат?
— Боюсь, что нет. — Ниэль сочувственно хмыкнул и в свою очередь осушил чашку. — Сам не понимаю, почему мой сын ввел этот странный обычай. Мы его воспитывали без всякого пиетета к традициям. Верно, влияние Дориэлии.
Ниэль произнес имя эльфийки с таким нескрываемым отвращением, что я немедленно прониклась к нему самыми теплыми чувствами.
— И что он только в ней нашел? — продолжил эльф. — Тощая, высокомерная, до власти жадная. Да, совсем моего сына испортила. Впрочем, сам виноват.
Впрочем, сам виноват. Не стоило позволять ему возвращаться с Пустоши. Служба в пограничных крепостях опасна, конечно, но не так, как интриги Кленового Града.
— Гворий был на Пустоши? — изумилась я.
— Конечно. — Ниэль улыбнулся мне, словно маленькому ребенку. — Виррейн в свое время издал указ, что все эльфы, особенно из знатных семей, обязаны пройти военную службу. За отказ полагался крупный денежный штраф. Мы, конечно, могли откупить Гвория, но решили не делать этого. Более того, отправили его именно на границу с Пустошью, хотя были куда более безопасные варианты. И в итоге не прогадали. Мальчик именно там стал настоящим мужчиной. Хм…
Неожиданно Ниэль как-то странно замялся и умолк, явно оборвав фразу. Я заинтересованно взглянула на него, гадая, что он еще хотел сказать, но эльф хранил отстраненное молчание.