К чему я вспомнила про эту поездку? На самом деле я тогда все время думала об Аделаиде Степановне. Она ведь тоже любила ездить, путешествовать, привозить сувениры, вещи. Рассказывать, что видела, что ела. Вот она всегда мечтала уехать в такой городок и жить в маленьком домике, чтобы окнами на море и дерево в саду.
Аделаида Степановна… Нет, она не пропала после увольнения, не ушла работать обычным учителем, не бегала по ученикам. Она забыла о школе раз и навсегда. Зачеркнула, как и не было. Аделаида ушла работать в «Интурист», где быстро стала ценным сотрудником. Все-таки школьная закалка ей пригодилась — она умела убеждать, настаивать, если надо, давить.
Аделаида прекрасно выглядела и была абсолютно довольна своей жизнью. Во всяком случае, внешне была довольна, а что она себе думала — никто не знал.
Знала только Нелли Альбертовна, которая сохранила с ней отношения, несмотря на то «предательство». Я не могла этого понять. Я бы не смогла простить человека, который вольно или невольно поступил подло.
— Она мне даже благодарна, — хмыкала Нелли Альбертовна, — говорит, что школу даже не вспоминает, что только сейчас начала по-настоящему жить.
Аделаида даже вышла замуж. Хотя почему нет? Интересная женщина. Ее замужество долго обсуждали в школе — Нелли Альбертовна была приглашена на свадьбу со стороны невесты и стала свидетельницей.
— Почему вы? — спросила я.
— А кто еще? — даже не удивилась она. — У нее никого нет, даже подруг. И никогда не было.
Со свадьбы Нелли Альбертовна вернулась с дикими глазами. Все кинулись спрашивать — что, да как, да кто жених?
Оказалось, что Аделаида познакомилась с полковником из Минобороны СССР. Он пришел к ней, чтобы оформить поездку в ГДР — с женой. Жена тоже приходила — крупная, потная, в завивке женщина. Аделаида все рассказала — куда ехать, что покупать. Летала пчелкой, крутилась над ними. Вернувшись из ГДР, полковник пришел с цветами и коробкой конфет — благодарить.
Чем уж его привлекла Аделаида — бог знает. Может, внушительным декольте, которое она никогда не скрывала, а уж тем более перед полковником. Может, обходительностью — Аделаида умела произвести впечатление. Она его буквально заворожила, как змея кролика. Недаром ее прозвали Анакондой.
Уже через месяц полковник жил в квартире Аделаиды, бросив совершенно ошалевшую жену, которая спустя тридцать лет брака ждала чего угодно, только не этого. Жена никак не могла взять в толк — зачем уходить и обязательно разводиться? Ну, погуляет и вернется. К этому она привыкла и не обращала внимания. Не в первый раз. Знала, что вернется. И когда он позвонил, уже готова была простить и пустить назад — но полковник попросил развода. Жена впала в ступор окончательно. И ладно бы ушел к молодой, но ведь Аделаида, как помнила жена, была ненамного моложе ее. Да, выглядела лучше, что понятно — живет для себя, никаких забот.
Брошенная жена даже забыла устроить истерику — так и стояла при разводе с чуть приоткрытым от недоумения ртом и часто встряхивала головой, как будто желая избавиться от наваждения, от дурного сна. Позже это встряхивание переросло в тик.
Полковник ни секунды не сомневался в том, что все делает правильно. Он помолодел, стал лучше себя чувствовать — регулярный, давно забытый за ненадобностью секс действовал не хуже строевой подготовки. Да и давно мучивший простатит вроде бы отпустил.
Ему нравилась его новая жена, ее уверенность, эгоизм, независимость. Нравилась непокорность и сексуальность, хмыкая про себя, признавал он. Полковник ходил в эйфории. Ему льстило, что такая женщина стала его. Ведь другого поля ягода, на кривой козе не подъедешь, а его.
Ведь другого поля ягода, на кривой козе не подъедешь, а его. Значит, и он мужчина хоть куда.
Чувства полковника объяснить было можно. Зачем он понадобился Аделаиде — не могла понять даже Нелли Альбертовна.
Аделаида, которую в сплетнях все по привычке называли Анакондой, в мужчинах ценила ум и манеры. Тот же Андрей всегда открывал перед ней дверь, забирал тяжелую сумку. Он был прекрасным собеседником — начитанным, эрудированным, внимательным.
Полковник — полная противоположность. Плевать он хотел на книжки и сумки — сама донесет, сама откроет, не развалится. Да, цветы дарил, как положено — на все свидания, по случаю официальных праздников. Выбирал самый дорогой букет и не задумывался, рассказывал пошлые анекдоты, громко смеялся, был туповат и категоричен в высказываниях.
— Солдафон, — охарактеризовала его Нелли Альбертовна.
Опять же с ее слов, он регулярно, когда выпивал, поднимал на Аделаиду руку, но та почему-то терпела.
Вместе с полковником Аделаида обрела пасынка, падчерицу и троих внуков. Для этого большого семейства она резала тазами салат оливье и запекала мясо под майонезом, чего в прошлой жизни не то что не делала, даже представить себе не могла.
Сын и дочь полковника Аделаиду тихо и яростно ненавидели, но смирились с выбором отца. Трое внуков — два мальчика и девочка — выводили ее из себя. Они пошли в деда — были туповаты, любили поесть и закатывали истерику, если что-то было не по их. И Аделаида, эта Анаконда, бывшая директриса, педагог, перед которой трепетали даже отъявленные хулиганы, пасовала перед этими детьми. Слова поперек не могла сказать.
— Она на себя не похожа, — сказала однажды Нелли Альбертовна после похода в гости, откуда пришла с выпученными от недоумения глазами, — не думала, что человек так может измениться.