«Некоторые слои, особенно верхние, выглядят более светлыми, чем другие,
и, следовательно, природа их кристаллическая. С близкого расстояния видно
множество пещер или впадин, некоторые необычайно правильной формы —
квадратные или полукруглые. Надо обязательно осмотреть их. На одном пике
видел что-то наподобие арки. Высота его приблизительно от тридцати до
тридцати пяти тысяч футов. Да я и сам нахожусь сейчас на высоте двадцати
одной тысячи пятисот футов — здесь жуткий холод, продрог до костей. Ветер
завывает и свищет вовсю, гуляет по пещерам, но для самолета реальной
опасности не представляет».
Еще с полчаса Лейк разжигал наше любопытство своими рассказами, а потом
поделился намерением покорить эти вершины. Я заверил его, что составлю ему
компанию, пусть пришлет за мной самолет. Только прежде нам с Пэбоди нужно
решить, как лучше распорядиться бензином и где сосредоточить его основной
запас в связи с изменением маршрута. Теперь, учитывая буровые работы Лейка и
частую аэроразведку, большая масса горючего должна храниться на новой базе,
он предполагал разбить ее у подножия гор. Полет же в восточном направлении
откладывался — во всяком случае, до будущего года. Я вызвал по рации
капитана Дугласа и попросил его переслать нам как можно больше бензина с той
единственной упряжкой, которая оставалась в заливе. Нам предстояло пуститься
в путь через неисследованные земли между базой на заливе Мак-Мердо и
стоянкой Лейка.
Позднее на связь вышел Лейк и сообщил, что решил разбить лагерь на
месте поломки самолета Мултона, где уже вовсю шел ремонт. Ледяной покров там
очень тонкий, в некоторых местах даже чернеет грунт, так что Лейк сможет
проводить буровые и взрывные работы, не совершая вылазки на санях и не
карабкаясь в горы. Его окружает зрелище неописуемой красоты, продолжал он,
но ему как-то не по себе у подножия этих гигантов, высящихся плотной стеной
и вспарывающих пиками небо. По расчетам Этвуда, высота пяти главных вершин
колеблется от тридцати до тридцати четырех тысяч футов. Лейка явно
беспокоило, что местность не защищена от ветра: можно ожидать любой метели,
от которых нас пока Бог миловал. Лагерь находился на расстоянии немногим
более пяти миль от подножия высочайших гор. В пробившемся сквозь ледяную
пустыню голосе Лейка я уловил подсознательное беспокойство, очень уж он
призывал нас поторопиться и как можно скорее составить представление об этом
таинственном уголке Антарктики. Сам он наконец собрался отдохнуть после
этого безумного дня, беспримерного по нагрузкам и полученным результатам.
Утром Лейк, Дуглас и я провели одновременно переговоры с наших, так
далеко отстоящих друг от друга баз и договорились, что один из самолетов,
Лейка доставит к нему в лагерь Пэбоди, меня и: еще пятерых членов
экспедиции, а также столько горючего, сколько сможет поднять.
Вопрос об
остальном топливе оставался открытым и зависел от того, какое мы примем
решение относительно восточной экспедиции. Сошлись на том, чтобы подождать с
этим несколько дней,— у Лейка пока хватало горючего и на нужды лагеря, и на
бурение. Хорошо было бы пополнить запасы, и южной базы, хотя в том случае,
если экспедиция на восток откладывалась, база будет пустовать до следующего
лета. Лейку вменили в обязанность послать самолет с заданием проложить
трассу от открытых им гор до залива Мак-Мердо.
Пэбоди и я готовились к закрытию базы на более или менее длительный
срок. Даже если будет принято решение зимовать в Антарктике, мы, возвращаясь
на «Аркхем», сюда не завернем. Несколько палаток были уже укреплены кубами
плотного снега, и теперь мы решили довершить начатое. У Лейка на новой базе
палаток хватало — в чем-чем, а в этом недостатка не было, так что везти их
с собой не представлялось разумным. Я послал радиограмму, что уже через
сутки мы с Пэбоди готовы вылететь на новое место.
Однако после четырех часов, когда мы получили взволнованное и
неожиданное послание от Лейка, деятельность наша несколько затормозилась.
Рабочий день его начался неудачно: обзорный полет показал, что в ближайших,
свободных от снега, скалах полностью отсутствуют столь нужные ему древние
архейские пласты, коих было великое множество на вершинах хребтов, манящих и
дразнящих его воображение. Большинство скал состояло из юрских и команчских
песчаников, а также из пермских и триасовых кристаллических сланцев, в
которых поблескивала темная обнаженная порода — по виду каменный уголь. Это
не могло не разочаровать Лейка, который надеялся напасть здесь на древнейшие
— старше пятисот миллионов лет — породы. Он понимал, что архейские пласты,
где ему впервые повстречались странные отпечатки, залегают на крутых склонах
гигантских гор, к которым следовало еще добираться на санях.
Тем не менее Лейк решил в интересах дела начать буровые работы и,
установив буровую машину, поручил пятерым членам экспедиции управляться с
нею; остальные тем временем обустраивали лагерь и занимались ремонтом
самолета. Для работ выбрали место в четверти мили от базы, где горная порода
казалась не очень твердой. Песчаник здесь бурился отлично — почти обошлись
без сопутствующих взрывных работ. Через три часа после первого
основательного взрыва раздались возбужденные крики бурильщиков, и
руководитель работ, молодой человек по фамилии Гедни, прибежал в лагерь с
потрясающим известием.
Они наткнулись на пещеру. После начала бурения песчаник быстро сменился
известняком, полным мельчайших органических отложений — цефалоподов,
кораллов, морских ежей и спириферид; изредка попадалось нечто, напоминающее
губки и позвонки рыб,— скорее всего, из отрядов телеостов, акул и ганоидов.
Это была уже сама по себе важная находка: первый раз в наши руки попадали
органические остатки позвоночных, но когда вскоре после этого буровая
коронка, пройдя очередной пласт, вышла в пустоту, бурильщиков охватил
двойной восторг.