Это был, несомненно, тот самый
дьявольский город-мираж, только теперь он раскинулся перед нами как
объективная, неотвратимая реальность. Выходит, проклятое наваждение имело
под собой материальное основание: отражаясь в облаках ледяной пыли, этот
доисторический каменный монстр посылал свой образ через горный хребет.
Призрачный фантом, конечно, нес в себе некоторые преувеличения и искажения,
отличаясь от первоисточника, и все же реальность показалась нам куда
страшнее и опасней грезы.
Только колоссальная, нечеловеческая плотность массивных каменных башен
и крепостных стен уберегла от гибели это жуткое творение, которое сотни
тысяч — а может, и миллионов — лет дремало здесь, посередине ледяного
безмолвия. «Corona Mundi— Крыша Мира… » С наших губ срывались фразы одна
бессвязнее другой; наши головы кружило от невероятного зрелища,
раскинувшегося внизу. Мне вновь пришли на ум таинственные древние мифы,
которые так часто вспоминались в этом мертвом антарктическом крае:
демоническое плато Ленг; Ми-Го, омерзительный снежный человек с Гималаев;
Пнакотические рукописи с содержащимися там намеками на их «нечеловеческое»
происхождение; культ Ктулху, «Некрономикон»; гиперборейские легенды о
бесформенном Цатогуа звездных пришельцах, еще более аморфных.
Город тянулся бесконечно далеко в обе стороны, лишь изредка плотность
застройки редела. Как бы пристально ни вглядывались мы в его правую от нас
или левую части, протянувшиеся вдоль низких предгорий, мы не видели большого
просвета — только с левой стороны от перевала, над которым мы пролетели,
была небольшая прогалина. По чистой случайности мы наткнулись как бы на
пригород — небольшую часть огромного мегаполиса. Предгорья заполняли
фантастического вида каменные постройки, соединявшие зловещий город с уже
знакомыми нам кубами и крепостными валами; последние, по всей видимости,
являлись не чем иным, как оборонительными сооружениями. Здесь, на внутренней
стороне хребтов, они были, на первый взгляд, столь же основательными, как и
на внешнем склоне.
Неведомый каменный лабиринт состоял по большей части из стен, высота
которых колебалась от десяти до ста пятидесяти футов (не считая скрытого
подо льдом), а толщина — от пяти до десяти футов. Сложены они были из
огромных глыб — темных протерозойских сланцев. Строения очень отличались
друг от друга размерами. Некоторые соединялись на манер сот, и сплетения эти
тянулись на огромные расстояния. Постройки поменьше стояли отдельно.
Преобладали конические, пирамидальные и террасированные формы, хотя
встречались сооружения в виде нормальных цилиндров, совершенных кубов или их
скоплений, а также другие прямоугольные формы; кроме того, повсюду были
разбросаны причудливые пятиугольные строения, немного напоминавшие
современные фортификационные объекты.
Преобладали конические, пирамидальные и террасированные формы, хотя
встречались сооружения в виде нормальных цилиндров, совершенных кубов или их
скоплений, а также другие прямоугольные формы; кроме того, повсюду были
разбросаны причудливые пятиугольные строения, немного напоминавшие
современные фортификационные объекты. Строители постоянно и со знанием дела
использовали принцип арки; возможно также, что в период расцвета город
украшали купола.
Все эти каменные дебри изрядно повыветрились, а само ледяное поле, на
котором возвышалась верхняя часть города, было засыпано обломками
обрушившихся глыб, покоившихся здесь с незапамятных времен. Там, где лед был
попрозрачнее, просматривались фундаменты и нижние этажи гигантских зданий, а
также каменные мосты, соединявшие башни на разных уровнях. На открытом
воздухе мосты не уцелели, но на стенах от них остались следы. Вглядевшись
пристальнее, мы заметили изрядное количество довольно больших окон, кое-где
закрытых ставнями — изготовленными изначально, видимо, из дерева, а со
временем ставшими окаменелостью,— но в массе своей окна угрожающе зияли
пустыми глазницами. Крыши в основном отсутствовали, а края стен были стерты
и закруглены, но некоторые строения, преимущественно конической или
пирамидальной формы, окруженные высокими ограждениями, стояли незыблемо
наперекор времени и стихиям. В бинокль нам удалось даже разглядеть орнамент
на карнизах — в нем присутствовали все те же странные группы точек, что и
на древних камнях, но теперь это представлялось в совершенно новом свете.
Многие сооружения разрушились, а лед раскололся по причинам чисто
геологического свойства. Кое-где камень истерся вплоть до самого льда. Через
весь город тянулся широкий, свободный от построек «проспект» — он шел к
расщелине в горной низине, приблизительно в миле от перешейка. По нашим
предположениям, это могло быть русло большой реки, которая протекала здесь
миллионы лет назад, в третичный период, теряясь под землей и впадая в
бездонную пропасть где-нибудь под огромными горами, Ведь район этот — со
множеством пещер и коварных бездн — явно таил в себе недоступные людям
подземные тайны.
Удивительно, как нам удалось сохранить равновесие духа при том
изумлении, которое охватило нас от поразительного, невозможного зрелища —
города, восставшего из предвечных глубин, задолго до появления на Земле
человека. Что же все-таки происходило? Путаница с хронологией? Устарели
научные теории? Нас подвело собственное сознание? Ответа мы не знали, но все
же держали себя в руках, продолжая заниматься своим делом вели самолет
согласно курсу, наблюдали одновременно множество вещей и непрерывно
фотографировали, надеясь, что это сослужит и нам и всему человечеству
хорошую службу.