Что касается загадочных отверстий — возможных входов в
пещеры, то они распределялись довольно равномерно на свободных от снега
темных вершинах.
Несмотря на ниспосланные тяжелые испытания, в нас не угасала научная
любознательность и томил один и тот же вопрос: что же таится там, за
таинственными горными хребтами? В полночь, после кошмарного дня, полного
неразрешимых загадок, мы сообщили по радио, избегая подробностей, что хотим
наконец отдохнуть. На следующее утро было намечено совершить один или
несколько разведывательных полетов через ‘хребты — налегке, прихватив с
собой только геологические инструменты и аэрокамеру. Первыми готовились
лететь мы с Денфортом, поэтому в семь утра были уже на ногах, но из-за
сильного ветра полет пришлось перенести на девять, о чем мы опять-таки
поведали в краткой сводке по радио.
Я уже не раз повторял ту неопределенно-уклончивую информацию, которой,
вернувшись спустя шестнадцать часов, мы поделились со своими оставшимися в
лагере товарищами, а также с остальными, ждущими наших сообщений вдалеке.
Теперь же должен выполнить свой тягостный долг и заполнить наконец
оставленные мной из чувства человеколюбия лакуны, рассказав хотя бы часть
того, что увидели мы в действительности по другую сторону адских хребтов и
что привело Денфорта к последующему нервному срыву. Хотелось, чтобы и
Денфорт чистосердечно поведал о том, что, по его убеждению, он видел (хотя
не исключена возможность галлюцинации) и что, допускаю, и привело его к
настоящему жалкому состоянию. Но он отказался наотрез. Могу лишь
воспроизвести на бумаге его бессвязный лепет по поводу зрелища, из-за
которого он непрерывно вопил в течение всего обратного полета, когда нас
болтал разыгравшийся не на шутку ветер. Впрочем, и остального, увиденного
нами вместе, хватило бы, чтобы свести кого угодно с ума. Об этом я сейчас и
поведаю. Если рассказ о доживших до нашего времени жутких монстрах, на
который я решился, чтобы удержать безумцев от путешествия в центральную
часть Антарктики или хотя бы от желания проникнуть в недра этого бескрайнего
материка, полного неразгаданных тайн и несущего печать векового проклятия
пустынных просторов, в которых нет ничего человеческого, если этот рассказ
не остановит их — ну что ж, тогда, по крайней мере, я не буду в ответе за
чудовищные и непредсказуемые последствия.
Изучив записи, сделанные Пэбоди во время его дневного полета, сверив их
с показаниями секстанта, мы с Денфортом вычислили, что самое подходящее
место для перелета через горы находится правее лагеря, высота хребта там
минимальная — двадцать три или двадцать четыре тысячи футов над уровнем
моря. Все же мы полностью разгрузили самолет. Лагерь наш находился в
предгорьях, достигавших и так приблизительно двенадцать тысяч футов, поэтому
фактически нам нужно было подняться не на такую уж большую высоту.
Тем не
менее, взлетев, мы остро почувствовали нехватку воздуха и мучительный холод:
из-за плохой видимости пришлось оставить иллюминаторы открытыми. Вряд ли
стоит говорить о том, что мы натянули на себя из одежды все, что смогли.
Приближаясь к мрачным вершинам, грозно темневшим над снежной линией,
отделявшей обнаженную породу от вечных льдов, мы замечали все большее
количество прилепившихся к горным склонам геометрически правильных
конструкций и в очередной раз вспоминали загадочные картины Николая Рериха
из его азиатской серии. Вид выветрившихся древних пород полностью
соответствовал описаниям Лейка: скорей всего эти гиганты точно так же
высились здесь и в исключительно давние времена — более пятидесяти
миллионов лет назад. Гадать, насколько выше они были тогда, представлялось
бессмысленным, хотя по всем приметам некие особые атмосферные условия в этом
таинственном районе препятствовали переменам, сдерживая обычный процесс
разрушения горных пород.
Волновали и дразнили наше воображение скорее уж все эти правильной
формы кубы, пещеры и крепостные валы. Денфорт вел самолет, а я рассматривал
их в бинокль, то и дело щелкая аэрокамерой и иногда замещая у руля своего
товарища, чтобы дать и ему возможность полюбоваться в бинокль на все эти
диковины. Впрочем, ненадолго, ибо мое искусство пилотирования оставляло
желать лучшего. Мы уже поняли, что странные композиции состояли по большей
части из легкого архейского кварцита, которого больше нигде вокруг не было,
а удивительная равномерность их чередования пугала и настораживала нас, как
и беднягу Лейка.
Все прочее, сказанное им, тоже оказалось правдой: края этих каменных
фигур за долгие годы искрошились и закруглились, но исключительная прочность
камня помогла ему выстоять. Нижние, примыкающие к склону части кубов
казались схожими с породами хребтов. Все вместе это напоминало развалины
Мачу Пикчу в Андах или крепостные стены Киша, обнаруженные археологической
экспедицией Оксфордского музея под открытым небом. Нам с Денфортом несколько
раз почудилось, что все эти конструкции состоят из отдельных гигантских
глыб, то же самое померещилось и Кэрроллу, сопровождавшему Лейка в полете.
Какое объяснение можно дать этому, я не понимал и чувствовал себя как геолог
посрамленным.
Вулканические породы часто принимают необычные формы, стоит вспомнить
хотя бы знаменитую Дорогу Великанов в Ирландии, но здесь-то, несмотря на
первоначальное предположение Лейка о наличии в горной цепи вулканов, было
нечто другое.
Необычные пещеры, рядом с которыми группировались эти диковинные
каменные образования, казались не меньшей загадкой — слишком уж правильной
формы были отверстия. Чаще всего они представляли собой квадрат или полукруг
(что соответствовало сообщению Лейка), как если бы чья-то волшебная рука
придала этим естественным входам более законченную симметричную форму.