— Это не вопрос вины, это проблема непонимания, — ответил Марк, глядя, как к «Анату» подплывает новое Зеркало. В его глубине не текли потоки газа, не бушевали смерчи, не ярились вихри, но не было и более мирных картин, пейзажа какой-нибудь девственной или обитаемой планеты. В нем зияла тьма, такая глубокая, какой Марк не наблюдал в Провале — небо Тхара все же украшала редкая россыпь звезд, а мрак в Зеркале казался всепоглощающим и абсолютным. Ни огонька, ни едва заметной искры…
— В чем непонимание, Судья Вальдес? — раздался голос Первого. В отличие от рини он был, как всегда, невозмутим.
— Мы не представляем цель лоона эо, — промолвил Марк. — Конечно, любые твари, наделенные разумом и осознавшие себя как единый вид в масштабах планеты или звездной системы, имеют глобальную задачу — сохранить свою цивилизацию, продлить жизнь расы, обезопасить ее от гибельных случайностей. Но есть и другие цели — экспансия в Галактику, покорение чужих народов, доказательство собственного превосходства или, как у дроми, бесконтрольное размножение… Вот эта другая цель нам не ясна. Мы — во всяком случае, Коллегия Несогласных — не считаем лоона эо гедонистами, чье желание — прожить жизнь в сытости и покое, собрать побольше редкостей со всех концов Галактики и немного поразвлечься. Это было бы слишком просто!
Наступила тишина. Темное Зеркало приближалось и выглядело сейчас как круглая бездонная дыра, пробитая в пространстве света. Куда она ведет?.. — подумал Марк. В межгалактическую пустоту?..
Первый Регистратор нарушил молчание.
— Аргументируйте свою точку зрения подробнее, Судья. Что кажется вам непонятным?
— Взаимодействие лоона эо с расами Защитников. Теперь это люди, раньше были дроми, а до них — хапторы… Лоона эо нанимают тот или иной народ, и в процессе долгого контакта ему передается информация — скажем, о контурном приводе, Лимбе и Портулане Даскинов. Защитники становятся сильнее, их аппетиты растут, и, наконец, их мощь уже грозит самим лоона эо… Они разрывают договор, ищут новых наемников, но дело сделано: в космосе — новая сильная раса, с подарком от прежних хозяев — оружием, технологией и чувством собственного величия.
— Мы никому не дарим оружия, — пробормотал Хийар. — Не дарим, не продаем и не позволяем взять с собой по окончании контракта.
Выглядел рини плохо, и Марк пожалел, что начал этот разговор. Но что сказано, то сказано; слово — не птица, улетит, не поймаешь.
Он согласно кивнул.
— Верно, не дарите, не продаете, не позволяете… Оружие бывшие Защитники делают сами, восприняв кое-что из ваших технологий — крохи, но этого достаточно. И что в результате? Под вашим покровительством взрасли две агрессивные расы, дроми и хапторы! Зачем вы это сделали? Для чего? С какой целью?.. Вот что мне непонятно! — Марк перевел взглял на Первого Регистратора. — Я ничего не упустил? Ясны ли мои аргументы?
— Вполне, — промолвил тот. — И я могу вам ответить, что…
Вскрикнув, Хийар рухнул со своего насеста. Лицо рини стало бледным, пятна под глазами потемнели, на лбу выступил пот, губы судорожно искривились.
Чудилось, что он пытается вздохнуть, но никак не может; в горле у него клокотало, конечности подергивались, скрюченные пальцы скребли пол. Марк еще не видел брата в таком состоянии, и чувство вины пронзило его ударом молнии. Доигрался! Зря затеял этот спор!
Он вскочил, шагнул к Хийару, но в голове внезапно грохнули колокола, а виски стиснул тугой обруч боли. Ноги Марка подкосились, он понял, что падает и сейчас ударится затылком. Это и произошло, но гравитация в рубке была невысокой, и удар получился слабым. Во всяком случае, сознания он не потерял и, превозмогая жуткую боль, мог видеть, слышать и даже понимать слова Регистратора. Правда, сквозь гул и грохот, звучавшие, вероятно, лишь в его ментальном восприятии, речь доносилась отрывками, словно биоробот уподобился звуковому стробоскопу.
— Назад! — кричал он, что-то делая у пульта. — Назад… быстрее… они погибнут… не дай ему… приблизиться… назад, назад!..
Эти возгласы сопровождались тонким прерывистым воем или, скорее, плачем, и Марку чудилось — нет, пожалуй, он был уверен, что это рыдает и стонет Анат. Он видел, что большой экран над пультом затопила тьма — очевидно, темное Зеркало плавало рядом с кораблем, и по какой-то причине это было опасно. Очень опасно! — размышлял Марк, корчась в невыносимом страдании. Болела уже не только голова, боль пронизывала каждый нерв и каждую клеточку, такая боль, какой он не испытывал даже в своем разбитом истребителе, падавшем сорок с лишним лет назад на равнины Тхара.
— Не удается… затягивает… не могу… — пробилось сквозь приступы боли. Марк вдруг сообразил, что слышит не земную лингву, а звуки другого языка, ему неизвестного. Он владел торговым жаргоном, альфа-хаптором и альфа-кни’лина, [53] и этого, вкупе с его ментальным даром, хватало для общения; к тому же сервы прекрасно говорили на лингве. Но сейчас Анат и Первый пользовались не земным языком, а, несомненно, наречием лоона эо, и все же он их понимал. Возможно, слова дополняло что-то еще — эмоция, мысленный импульс?.. Как в случае с тем дроми, Старшим-с-Пятном, который сдался в плен повстанцам Тхара…