Олаф Питер снова ткнул пальцем в экран.
— А лончак — это тоже гипотеза?
— Лоона эо могут ошибаться, — заметил Ступинский, доливая из термоса кофе. — Они тоже люди. Почти.
— Верно, — согласился Паха под одобрительные кивки капитанов. — Алтари алтарями, но я бы не стал соваться в Пятно. Во всяком случае, с ходу.
— Осторожность еще никому не вредила, — сказал Роберт Перри.
— Торопливый петух попадает в суп, — добавил Оскар Чен.
— Не хотелось бы сесть на грунт всей эскадрой, — произнес Джен Панфилов, капитан «Шиповника», а Виктор Шакти с «Анчара» добавил:
— Шесть тысяч у нас в экипажах. Всем соваться нельзя. Риск слишком велик.
— Пошлем разведку, — предложил Дахар. — Мой фрегат! Ради алтарей и очагов моя команда живота не пожалеет.
Командор прочистил горло, и все разом смолкли.
— Во-первых, камерады, кто не рискует, тот не выигрывает. А во-вторых, — Олаф Питер оглядел сидевших за столом, — во-вторых, с ходу мы в Пятно не сунемся и фрегат не пошлем. На это есть у нас лончак. Слетает, проверит путь и вернется за нами суток через восемь-десять… Штаб предложил такой вариант, и я нахожу его разумным. Есть возражения?
Возражений не было.
Навигатор Блисс закончила расчеты и доложила:
— Дистанция от точки финиша до Файтарла-Ата примерно шесть с четвертью астрономических единиц, [46] а до второго объекта около пяти. Третья планета находится в менее выгодной позиции, по другую сторону от светила. Расстояние восемь, запятая, тридцать шесть. Нужны более точные данные?
— Нет, — сказал Командор, — не нужны. Ясно, что на маршевой тяге мы доберемся за пять-шесть часов и накроем цели внезапно. Предлагаю такую диспозицию: «Паллада» и «Один» идут к Файтарла-Ата, легкие крейсера — к технологическим планетам, где сопротивление наверняка окажется слабее. «Дракон» возьмет ближний объект, «Джинн» — более дальний. В каждой из трех групп — по фрегату, для разведки и оперативного прикрытия. Закончив с Файтарла-Ата, мы с Пахой выйдем на периферию и займемся крепостями. Чен и Ступинский проверят астероиды, а затем…
Он говорил, капитаны слушали, зная, что в подобных делах равных их командиру не найдется во всем Звездном Флоте. Он был блестящим тактиком, искусным в совершении набегов, внезапных атак и мнимых ретирад, грозивших противнику разгромом и полным распылением. Родись он раньше лет на семьсот, он, несомненно, стал бы великим корсаром, соперником Моргана и Дрейка, грабил бы колонии в Новом Свете, пускал на дно испанские суда или гонялся по Средиземному морю за турецкими галерами.
Он был блестящим тактиком, искусным в совершении набегов, внезапных атак и мнимых ретирад, грозивших противнику разгромом и полным распылением. Родись он раньше лет на семьсот, он, несомненно, стал бы великим корсаром, соперником Моргана и Дрейка, грабил бы колонии в Новом Свете, пускал на дно испанские суда или гонялся по Средиземному морю за турецкими галерами. Но Олаф Питер на судьбу не сетовал и ностальгией не страдал; в эпоху космических войн было не меньше приятных занятий и всевозможных врагов. Не испанцы, так дроми, не турки, так хапторы… Один черт!
Изложив в общих чертах план атаки, Командор кивнул заместителю, старшему среди капитанов. Он не так уж строго придерживался субординации, но привык, что Перри говорит после него — тем более что тот отличался здравомыслием и выступал по делу. Они с Перри хорошо дополняли друг друга; всякому авантюристу нужен приятель с холодной головой и, желательно, из породы скептиков.
— Мы подвергнем Файтарла-Ата полной санации? Я верно понимаю? — промолвил Перри. — Вплоть до уничтожения атмосферы и водной среды?
— И грунта до скального основания, а кое-где океанского дна и горных массивов, — пояснил Командор. — Известно, что большая часть правящих кланов сосредоточена на материнской планете. Нужны гарантии, что никто не уцелеет в подземных убежищах.
— Это нам под силу — с точки зрения энергетической мощности, — заметил Ступинский. — Но моральный аспект проблемы…
Олаф Питер ударил по столу кулаком — так, что подпрыгнули пустые чашки.
— Напомню, капитан: здесь не дискуссия о морали, а военный совет! Прошу высказываться по существу! — Он вдруг успокоился и произнес с хищной усмешкой: — Нам приказано зачистить планету, и мы это сделаем, клянусь Великой Пустотой! Ну а если в чем-то ошибемся, нас поправят. Главное, камерады, ошибиться вовремя… так ошибиться, чтобы от жаб даже пыли не осталось!
Эти слова были восприняты с энтузиазмом — пожалуй, всеми, кроме Ступинского. Но, будучи человеком военным, он умел подчиняться приказу.
Обсуждение деталей операции заняло еще минут сорок, после чего Командор распустил совет. Оставшись один в просторном салоне, он поднялся и начал медленно ходить вокруг стола, временами морща лоб и что-то бормоча сквозь зубы. Он пребывал в нерешительности, странной для человека его положения и опыта, но ни то, ни другое не помогало разрешить мучивший его вопрос. Теперь, когда приказы Штаба превратились в четкий план, надо было ознакомить с ним партнеров, лончака и Судью Справедливости. Разумеется, надо — ведь первый риск они брали на себя и могли вообще не вернуться из тех проклятых тоннелей, что наворотили Древние… Подобный исход был бы очень неприятен, так как ставил крест на всей операции. Но не это тревожило Командора, а совсем другие мысли, и причиной их был Судья Марк Вальдес, брат Ксении.