— Вижу, пребывание здесь не вызывает у вас затруднений, — сказал Марк.
— Ни в малейшей степени. — Гость помотал головой. — Мне доводилось бывать на Марсе, но тут гораздо красивее. Вчера меня отвезли в изумительное место, за плато Кастилии и Андалузский хребет.
— Ни в малейшей степени. — Гость помотал головой. — Мне доводилось бывать на Марсе, но тут гораздо красивее. Вчера меня отвезли в изумительное место, за плато Кастилии и Андалузский хребет. Чудо! Девственные горы, снежная равнина, бездонные небеса и тишина… такая тишина, будто на свете нет ни городов, ни машин и ни единого человека…
— Что вы там делали, Анте?
— Охотился на каменных дьяволов.
— Надеюсь, не в одиночку?
— Нет, конечно нет. Я знаю, это опасное занятие. — Бранич пригубил коньяк. — Со мной были братья Семеновы, два отважных тхара, и оба на одно лицо.
— Вообще-то их трое, — пояснил Марк. — Прохор и Кирилл остались здесь, а Павел воюет. Он у нас в больших чинах — инженер-коммандер, глава технической секции на «Стокгольме».
— Воюет? Почему? — Бранич наморщил лоб. — Тхар, если не ошибаюсь, исключен из плана мобилизации? Кажется, по причине малого населения, так?
— Для нас это неважно, мы идем добровольцами, — сказал Марк и пояснил: — Старший сын или дочь в каждой семье должны отслужить на Флоте, такова традиция. Кто старший из трех близнецов, не очень понятно. Они считают, что Кирилл, но у Павла больше пристрастия к технике. Вот он и служит.
Гость окинул задумчивым взглядом картины на стене. Среди них была небольшая акварель, написанная Майей перед отъездом: Сашка сидит у памятника Алферову, с его книгами на коленях. Обличьем она пошла в мать: такая же тонкая, хрупкая, темноволосая и черноглазая.
Бранич смотрел на Сашку и покачивал головой. Потом сказал:
— У вас, Марк, единственная дочь. Такая милая, нежная девочка… очень талантливая, как я слышал… Через шесть лет ей будет восемнадцать. И вы, вы и ваша жена, позволите ей уйти? На войну, во Флот Фронтира?
Лицо Марка окаменело. Родич задал не самый приятный вопрос.
— Я не могу ей что-то позволять, а что-то запрещать, — наконец произнес он. — Даже сейчас, когда ей двенадцать. Она тхара, и она все решит сама.
— Она может погибнуть.
— Это причинит нам горе. Но у многих гибнут сыновья и дочери.
Бранич, видимо, заметил, что слова его Марку неприятны.
— Простите, брат, мою бестактность. Verba et voces, praetereaque nihil… [7] К тому же шесть лет — это немало. Война за такое время может завершиться.
Напряжение покинуло Марка.
— Тогда все мы будем счастливы, все матери и отцы, — сказал он, наливая гостю вторую чашку кло.
— Особенно вы — и как отец, и как Судья Справедливости, — отозвался Бранич и, повернувшись к портрету Ксении, резко сменил тему: — Ваши сестра такая красавица! И за прошедшие годы она совсем не изменилась! Жаль, что меня здесь не было, когда она рассталась с прежним супругом.
— И что бы вы сделали? — спросил Марк с улыбкой.
— Непременно отбил бы ее у Ивана! Только ему не говорите, — прошептал Бранич, округлив глаза. — Выгонит, откажет от дома! А я не хочу лишаться такого удовольствия. Я ведь прилетел на Тхар ради вас и Ксении.
Марк в этом сомневался. Бранич был неплохим человеком и интересным собеседником, но чудилось, что говорит он не все; что-то — возможно, самое главное — оставалось недосказанным, словно он боялся полной откровенности или хотел узнать побольше о Вальдесах.
У Пола Коркорана, адмирала Флота, погибшего двести лет назад, было две дочери, и Вальдесы вели свой род от старшей, от Надежды, прабабки Марка. Младшая, Любовь, стала женой Леонида Смирнова, а их дочка Вера вышла за Петра Бранича. До этого момента все было ясно, но дальше начинались сумерки: Марк не мог понять, был ли Анте внуком Веры и Петра или их племянником — возможно, по линии какого-то другого Бранича. Этот вопрос Анте искусно обходил, а допрашивать гостя с пристрастием хозяину казалось неудобным. Встречались они уже не первый раз, и Марк с трудом справлялся с искушением прозондировать нежданного родича и выяснить, что у него за душой. Но это было бы недостойным делом, особенно для Судьи.
По словам Бранича, он прибыл на Тхар для укрепления родственных связей. Заявился он не пустым, привез множество видеозаписей о своей семье и той ветви Вальдесов, что жили в Тихоокеанской акватории, на Таити, Гавайях и плавучих островах. Этих родичей, братьев и сестер отца и их потомство, Марк знал, но виделся с ними много, много лет назад, когда был курсантом Звездной Академии в Севилье. С тех пор утекло больше воды, чем в океане Тхара… Марк был благодарен Браничу за вести о близких, и это стало еще одним поводом, чтобы оставить гостя в покое. К тому же, если Анте в самом деле являлся потомком Коркорана, он мог унаследовать дар внечувственного восприятия и догадаться, что его зондируют. Неприятный опыт для любого человека, а для родича — прямо оскорбительный!
Бранич появился в Ибаньесе в середине желтого месяца, остановиться у Марка или Ксении не захотел, жил в гостинице «Мальта», но к родичам наведывался регулярно — правда, к Марку почаще, чем к его сестре. Должно быть, сообразил, что Марк скучает, а у Ксении жизнь бьет ключом — муж, дети и футбольная команда внуков. У Марка было гораздо спокойнее. Опять же дон Оливарес великолепно заваривал кло и готовил копченое мясо, а Ксения не блистала талантами на кухне.