Время, что осталось до совещания, он посвятил раздумьям над полученным приказом и решил, что это чистой воды авантюра. Приятная мысль! Ввязываться во всякие авантюры было его любимым занятием.
* * *
Считая с Командором и адъютантом Бондопадхаем, в салоне собралось ровно десять человек — семь капитанов и навигатор эскадры Лия Блисс. Сидели, как обычно, у овального стола из горной березы, что росла исключительно на Киренаике. Столешница в янтарных и желтых узорах не уступала по твердости камню; лица сидящих отражались в ней словно в золотистом зеркале.
— Внимание, — сказал Командор, вложив в приемную щель кристалл с записью. — Получен приказ, камерады. Отправляемся в рейд на Файтарла-Ата, чтобы закончить войну одним ударом. Код операции — «Pro aris et focis», в переводе с латинского — «За алтари и очаги». Не знаю, какой умник это придумал, но звучит хорошо.
В салоне повисла тишина. Девять пар глаз уставились на Командора с напряженным ожиданием, но он не спешил продолжать. Чтобы подчиненные осознали дерзость замысла, требовалось время.
Наконец Оскар Чен, капитан «Джинна», спросил:
— С какими силами идем, коммодор? В составе флота?
— Нет, Оскар, только мы. Семь кораблей.
Чен почесал шрамы на шее, под левым ухом.
— Оригинальный способ самоубийства… Как мы минуем боевые порядки дроми? Или в Штабе полагают, что у жаб случится спячка?
Командор вызвал запись, и на экране за его спиной повис огромный шар Юпитера.
Красное Пятно в умеренной широтной зоне заглянуло в салон точно пылающий зрак циклопа. Правее Юпитера виднелся тусклый диск Европы, а рядом с ним угадывалась едва заметная черточка — корабль лоона эо.
— Мы пройдем тоннелями даскинов. Вход здесь, — Олаф Питер развернулся и ткнул в Красное Пятно, — а выход — у газового гиганта в системе противника. Мы окажемся во внутреннем пространстве, за линиями обороны, и атакуем вражескую метрополию. Но не только ее — там есть две технологические планеты, шахты на астероидах и семь боевых сателлитов на периферии. Всю информацию об этом я загрузил в АНК.
— Источник сведений? — прищурилась навигатор Блисс. Эта женщина любила точность и доверяла лишь Звездному атласу, да и то не всегда.
— Дополнение, присланное мне вместе с приказом Штаба, — сообщил Командор. — Недавно у Файтарла-Ата побывал разведчик. Удалось определить количество планетных тел и оборонительных сооружений, а также элементы их орбит. Ваша задача, навигатор: возьмите эти данные и рассчитайте дистанции от точки финиша до планет-целей.
— Через какой период времени, коммодор?
Олаф Питер поднял глаза к потолку.
— Дьявол знает! Ну, скажем, через десять стандартных суток…
Навигатор вызвала панель и погрузилась в вычисления. Паха, капитан «Одина», отхлебнул кофе из крохотной чашки, неодобрительно поморщился и произнес:
— Надо бы коньяка долить. Есть на этом корабле коньяк? А лучше бы ром с Ваала…
— На этом корабле шестнадцать палуб, два аннигилятора, дюжина боевых башен и чертова уйма цистерн с коньяком и ромом, — сказал Олаф Питер. — Можешь в них искупаться, Паха, но только после совещания.
К Пахе, старому другу, ветерану Флота и сослуживцу по «Свирепому», Командор питал большую слабость. Фрегат «Свирепый» погиб девятнадцать лет назад, столкнувшись с коррозионными минами, и в той катастрофе Паха лишился обеих ног. Правда, на биопротезах он двигался вполне уверенно, но говорил, что чешутся пятки и что лучшее средство от этого — ром.
Рафаэль Дахар, капитан фрегата «Вереск», самый молодой среди присутствующих, отодвинул пустую чашку.
— Разрешите вопрос, коммодор?
— Слушаю, капитан.
— Как мы попадем в тоннели Древних? Насколько мне известно, это никому не удавалось.
— Видели корыто, что болтается над Юпом рядом с нами? — Командор небрежно помахал рукой в сторону экрана. — Лончак нас проведет. Штаб информировал меня, что на этот счет есть договоренность. Не знаю, как наши стратеги столковались с сервами и их хозяевами, не знаю и знать не хочу. Факт, однако, налицо: здесь их посудина, и выходит, что лончаки готовы нам помочь. Они даже приняли в свой экипаж нашего представителя.
— Кого? — спросила Блисс, на секунду оторвавшись от расчетов.
— Судью Справедливости, — пояснил Олаф Питер. О том, что с этим Судьей он состоит в родстве, говорить было не обязательно. Любые сведения о частной жизни командира — лишний повод для болтовни и пересудов.
— Судья! — пробормотал капитан Перри. — Судья! Как бы нам это боком не вышло… У Судьи — право вето!
— Согласно полученной из Штаба информации, повода применить его не будет, — веско произнес Командор.
— Мы боремся за алтари и очаги и закончим войну, как говорилось выше, последним сокрушительным ударом. Судья разделяет это мнение. — Оглядев подчиненных, он поинтересовался: — Есть еще вопросы?
— Не вопрос, а, скорее, сомнение, — молвил Збых Ступинский. Капитан крейсера «Дракон» слыл эрудитом, обладавшим к тому же редкой, почти эйдетической памятью. Библию, Коран и «Илиаду» он цитировал страницами и мог в любое время дня и ночи объяснить, кто такие Плиний, Рузвельт и Цезарь Борджа и чем знаменита королева Виктория. — Сомнение, — повторил Ступинский, — в том, что тоннели Древних вообще существуют. Это не факт, а всего лишь научный тезис, известный у ксенологов как гипотеза Монроза. Сей ученый муж высказал ее лет этак…