Рассматривая все остальные народы как скот, способный говорить, но пригодный лишь в пищу, лесные орки не находили ничего странного в идее порабощения или уничтожения всех разумных существ на планете. Для них это было естественным.
Для них?то, понятно, но Тир до сих пор удивлялся тому, что эту идею принимали и все остальные народы, населяющие Саэти. В воде можно утонуть; огонь обжигает; орки хотят убить всех не?орков — для обитателей Саэти это были явления одного порядка. Подобная терпимость казалась ненормальной, но, сам вынужденный мириться, а не бороться с большинством неприятностей, Тир понимал, что обитатели Саэти просто оказались в схожем положении. Решить проблему можно было, лишь уничтожив всех лесных орков, а это означало стать такими же, как они.
Нельзя убивать орков просто за то, что они орки.
Убийство без причины, убийство для удовольствия — действие, которому нет оправданий ни в жизни, ни в посмертии. Так поступают только демоны.
И люди во время войны.
Трудно им, людям: приходится воевать почти все время, потому что убивать?то хочется.
Орков остановили в Свитакрае, связали боями под Свитаном. У Радзимы, может, и не хватило бы сил в одиночку сдержать нашествие, но Свитакрай на юге граничил со Степью. Степь поднялась, как океан во время прилива, Степь затопила Свитакрай и слизнула орков.
Вот они были. А вот их не стало.
Уцелевшие отступили в горы. В лесу им жизни не было — в лес пришли радзимцы и занялись остатками лесных орков так основательно, что царь попросил мира. Не с людьми, конечно, — люди были и оставались скотом — с Князем.
С шефанго, который убивал орков просто за то, что они орки, а значит, был похож на них.
— Нет, — поправил Риттер, к тому времени уже ушедший из Старой Гвардии, — Князь убивает их, потому что знает: их всегда есть за что убить. Шаграт, не принимай на свой счет.
— Красноглазый не похож на орков, — проскрипел Шаграт, — ты ни хрена не знаешь, Риттер, почему он нас убивает.
И неожиданно для всех хрипло и громко заорал, отбивая ритм тяжелой пивной кружкой:
Вперед пойдем огромной, ненасытною ордой,
И красноглазый воин поведет нас за собой!
И скальп радзимской женщины украсит мой топор!
И власть моя продлится до самых дальних гор!
Вперед пойдем, никто не сможет нас остановить,
И Красноглазый скажет нам, кого и как убить!
Пещеры Варигбага станут домом для меня…
На этом месте отмерший раньше всех Мал слегка треснул Шаграта по затылку.
Песня оборвалась.
Шаграт свалился лицом на стол и моментально заснул.
— Ни фига себе Хорст Вессель, — пробормотал Тир.
— Старая песня, — объяснил Мал. — Когда?то был их гимн. В те времена, когда Князь воевал вместе с ними. Я думаю, зеленого злые духи по пьяни одолели. Он же почти шаман. Пусть лучше поспит.
Великий Князь Радзимский заключил с орочьим царем мир на двадцать лет. По истечении этого срока должна была начаться война, в результате которой не станет либо орков, либо Князя.
По истечении этого срока должна была начаться война, в результате которой не станет либо орков, либо Князя. Кажется, первый вариант устраивал всех…
Но у Тира возникало иногда ощущение, что второй вариант очень многих устроил бы гораздо больше.
ГЛАВА 1
Мы как тени — где?то между сном и явью, и строка наша чиста.
Мы живем от надежды до надежды, как солдаты — от привала до креста.
Как расплавленная магма, дышащая небом, рвется из глубин,
Катится по нашим венам Вальс Гемоглобин.
Олег Медведев
Империя Вальден. Поместье Рауб. 2590?й год Эпохи Людей. Месяц рейхэ
— Пап, слушай, а что ты думаешь о детях?
— Их нельзя убивать.
— Трындец… Я от тебя отвык. Но, вообще?то, я хотел узнать, что ты думаешь… то есть что ты скажешь насчет внуков?
— Чьих?
— Твоих! — Гуго закатил глаза и откинул голову на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя, что с отцом совершенно невозможно разговаривать. — Что. Ты. Скажешь. Насчет. Своих. Внуков.
— Недостаточно данных. Предоставь к рассмотрению хоть одного.
— Папа!
— Что?
— Разве ты не должен подскочить, схватиться за сердце и закричать: «Какие еще внуки?!»
— Во?первых, то, что ты можешь дать жизнеспособное потомство, не является для меня неожиданностью. Во?вторых, я не собираюсь беспокоиться по поводу того, чего нет и в ближайшее время не будет.
— Откуда ты знаешь?
— Жизнь на юге разжижает тебе мозги. Откуда я знаю? Ни одна из твоих женщин не беременна, этой информации достаточно, чтобы делать выводы.
— Откуда ты знаешь про моих женщин?!
Повисла пауза. Тир отвернулся от мнемографа и внимательно посмотрел на сына:
— Дитя мое, что я должен тебе ответить?
— Правду, ясное дело.
— Правду… Я могу сказать, что на тебя доносят твои собственные духи. Ежедневно являются с докладами.
— К тебе? Да ты же в них не веришь!
— Зато они в меня верят. И до смерти боятся.
«Еще я могу тебе сказать, чтоб ты получше следил за своими мыслями, Риддин».
«Ну как всегда!»
— Ничего себе! — возмутился Гуго вслух. — Живем друг от друга в четырех арайи, половина материка, считай, а толку?! С тем же успехом я мог бы дома остаться.
Улыбки — зеркальное отражение друг друга.
И можно предположить, что способность общаться без слов тоже обусловлена поразительным сходством. Но и Тир и Гуго — оба знали, что похожи лишь внешне. Похожи, правда, как близнецы, разве что Гуго на полголовы выше, но за одинаковой внешностью абсолютно несхожие характеры.