А вот Казимир не привык. И, впустив позднего гостя в дом, хотел недовольно поинтересоваться, давно ли у Старой Гвардии заведено наносить визиты в такое интересное время. Но увидев лицо Тира, спросил:
— Что случилось?
— Мне нужно, чтобы ты отправился в Свято?Никольский храм. Прямо сейчас.
— Понятно, что прямо сейчас, — Казимир стряхнул с его волос и воротника нерастаявшие, твердые снежинки. — Я спросил, что случилось.
— Катрин, похоже, сбежала. Ее духовник что?то ей напел, а сейчас прячется в церкви, сука…
— Сбежала? Да она же на пятом месяце!
— Вот именно, — резко ответил Тир.
— Извини. Я не подумал… Ты не можешь попасть в церковь, да? Как зовут этого попа?
Церковь должна была быть открыта круглосуточно. Большая церковь — таких в Рогере имелось всего две. И именно сегодня двери одной из них оказались крепко заперты.
Казимир подумал, что кроме главного входа есть ведь вход в ризницу, оглянулся на повисшую низко над землей Блудницу и, резко выдохнув, ударил открытой ладонью в резные высокие двери. Самих дверей он даже не коснулся, а запирающий их изнутри толстый брус засова переломил, как гнилую деревяшку.
Очень хотелось услышать, что сказал бы об этом Тир, но ладно уж, и так понятно, что ему такое и не снилось.
Войдя в высокие двери, Казимир машинально перекрестился, досадливо тряхнул рукой и отправился к алтарю, где скучковались привлеченные треском засова пятеро священников. Тиру нужен был Польрен Туль, но для начала можно было поймать кого угодно.
Шаги отражались в пустом зале звонким эхом. Но голос одного из попов заглушил эхо, величественно взмыв к церковным сводам:
— Сын мой, по какому праву вы сломали двери дома Божьего?
Величественность оказалась слегка подпорчена проскочившим в конце истерическим взвизгом. Чернорясые боялись, и нельзя было их за это винить: любой испугался бы, явись к нему среди ночи драконий сын Казимир Мелецкий, пусть даже в условно человеческом облике.
Казимир знал, что глаза у него сейчас светятся, а волосы и кожа сияют фосфоресцирующим блеском: обычный эффект переключения в боевой режим. Когда?то подразумевалось, что это должно устрашать, с веками превратилось в чисто декоративную функцию и вот снова пригодилось для устрашения.
— Не ломал я ваши двери, — сказал он громко, — где Польрен Туль?
— Сын мой, как настоятель этого храма, я прошу вас удалиться. Возвращайтесь утром, и при солнечном свете мы с вами обсудим все, как подобает христианам и просто разумным людям.
— О! — хищно обрадовался Казимир. — Настоятель!
И взлетел, в один миг преодолев расстояние, отделяющее его от алтаря.
Попы, хоть и испуганные, тоже оказались ребята не промах, моментально сомкнули ряды, заслонив собой намеченную Казимиром жертву. Драться им вроде бы было не положено, по крайней мере, не в церкви, но Казимир плохо помнил, что можно делать священникам, а что нельзя. Поэтому он, просто на всякий случай, оглушил двоих, до которых сразу дотянулся. Шагнул в образовавшуюся брешь и взял настоятеля в динамический захват:
— Святой отец, там, снаружи, мой друг, он очень стесняется и ни за что не войдет без приглашения.
Пригласите его. Или я убью здесь всех, кто не Польрен Туль.
— Прекратите, — донесся голос откуда?то со стороны исповедален. — Польрен Туль — это я. Думаю, будет достаточно, если я выйду и встречусь с вашим другом.
— Как пожелаете. — Казимир и не подумал отпустить настоятеля.
О том, что священник может проявить готовность к самопожертвованию, Тир его предупреждал. Хоть Вальден и считался цивилизованным государством, христианская церковь по?прежнему отправляла сюда людей, готовых не только нести слово Божье, но и умирать за него. И драться, кстати, тоже. Но для драк существовал орден св. Реска.
— Вперед. — Светлый князь кивнул на открытые двери.
Он отпустил заложника только после того, как Туль оказался снаружи.
— Может быть, вы хотя бы представитесь? — спросил настоятель, разминая запястье и болезненно морщась. — Хотелось бы знать, кого я буду прощать и благословлять.
— Я князь Мелецкий. В благословении, спасибо, не нуждаюсь, в прощении тоже.
Оставив таким образом последнее слово за собой, Казимир поспешил к выходу. Не хотелось ему надолго оставлять Тира наедине с Польреном Тулем. Кто знает, что выкинет священник? И, кстати, неизвестно, что может выкинуть Тир…
— …принесешь в жертву, — услышал Казимир, выйдя на улицу и щурясь от секущего лицо снега.
Отец Польрен стоял, заложив руки за спину и чуть склонившись вперед. Он был не намного выше Тира, но, казалось, старался подавить его если не ростом, то хотя бы позой.
— Зачем? — спросил Тир.
И в голосе его Казимир услышал непривычную растерянность.
— Именно этого потребует от тебя хозяин!
— Эрик потребует, чтобы я убил своего сына? Да вы сумасшедший…
— Сатана, а не Эрик, — вмешался Казимир, подходя ближе. — Он думает, что ты сатанист и, как заведено у сатанистов, принесешь своего первенца в жертву.
— А у сатанистов так заведено?
— Это действительно то, что тебя сейчас интересует? — изумился Казимир.
— Бред какой?то. Он же не псих, он в своем уме, но зачем?то выдал Катрин заведомо ложные данные, на основании которых она… чтоб ты сдох, сука! — Тир вдруг пнул священника в пах, и Казимир едва успел схватить его в охапку, не позволив нанести по скорчившемуся телу удар, который мог оказаться смертельным.