— Это же главная приманка.
— Волк, приманки — в ловушках. Я не собираюсь тебя ловить, ты придешь сам и уйдешь, когда захочешь, или не придешь совсем… Или, — Князь неспешно вдохнул и выдохнул дым, — тебя заставят уйти. В этом случае я верну тебя обратно.
— Правда, что ли? — Зверь хмыкнул.
Получилось вроде бы достаточно пренебрежительно.
— Даже из огня. Оттуда, впрочем, я заберу тебя независимо от того, что ты выберешь.
— Почему? Потому что я забавный?
— Потому что я так хочу.
На следующее утро Зверь впервые увидел, как распускается под небом стальная хризантема, как сотни блистающих лепестков в клочья рвут холодный воздух.
Он смотрел, не моргая. Забывая дышать. Завороженный танцем, завороженный смертью, которая впервые была так близко, но — не с ним. Он всегда был предстоятелем Смерти, ее проводником. А Князь — Князь был ее рыцарем и господином, и Смерть танцевала фламенко на лезвиях широких мечей, страстная, покорная и беспощадная.
Так красиво! Так же, как полет.
С тех пор это стало традицией: с утра, еще до рассвета, вернуться с неба, чтоб вновь увидеть яростный танец, вновь взглянуть на цветение блистающего цветка, каждый раз — нового, каждый раз незнакомого и прекрасного.
Ужасающего.
В одно такое утро — холодное, несмотря на климатические установки — белое от беспросветного снегопада, Князь снял перевязь с мечами и, усмехнувшись, кивнул Зверю:
— Давай, бойцовый кот, присоединяйся. Покажи, что умеешь.
Он и об этом знал?
До «бойцового кота» в тот раз не дошло. Оба — и Зверь и Князь — присматривались друг к другу, приноравливались и осторожничали. И хотя закончился этот первый, «пристрелочный» бой тем, что Зверю сломали позвоночник, свернули шею и переломали пару тысяч костей, обоим ясно было, что все перечисленное потребовало от Князя неожиданных усилий.
Ну хоть чего?то он не ожидал, провидец чертов!
И, разумеется, этот бой был очередным кусочком приманки, лежащим чуть глубже, чем предыдущие, в ловушке, которой нет.
Ее действительно не было.
А значит, не было и приманок.
Ни в том бою. Ни после боя. Когда Зверь снизошел до замковой кухни и приготовил для Князя нормальный завтрак вместо галет из непойми?чего, которые тот обычно ел и на завтрак, и на обед, и на ужин. Вообще, поразительно, как можно, не отказывая себе в прекрасных чае, кофе и табаке, ущемлять собственный организм в праве на вкусную и здоровую пищу?
В любом случае, ничто из этого не было приманкой, и в любом случае, приманкой было все.
А когда лучше узнали друг друга, пришло время «бойцового кота». И тут уж Зверь гонял Князя по всей крыше — благо розовые кусты предусмотрительно были огорожены силовыми полями, — а непобедимому шефанго оставалось только отступать и защищаться.
В конце концов, Зверь опрокинул Князя на мокрую от снега траву, не спеша и с большим удовольствием обозначил кончиком когтя, что именно он может сейчас сломать, перерезать, оторвать или еще как испортить в меру фантазии и свободного времени.
И тогда только понял, что действительно может сделать все это.
Прямо сейчас.
Все — не обязательно, достаточно перерезать горло. Или вскрыть грудную клетку. Или — просто раздавить.
Он вернул себе человеческий облик и остался сидеть рядом с довольно скалящимся шефанго.
— Так себе кошка, вообще?то, ага?
— Вообще не кошка, — подтвердил Князь. — Кошки — мягонькие и пушистые, а ты — тварь в чешуе, еще и колючая.
— И с клювом.
— И с когтем на хвосте.
— И ядовитая.
— О? Ну спасибо, что сказал. Теперь, если внезапно помру, буду знать, с кого спрашивать.
— Но на волка я тем более не похож.
— Знаешь что, — Князь сел, потянулся за трубкой, но передумал, — может быть, все дело в твоем стремлении к максимальной эффективности. Ты должен был быть волком, но волк — животное, волк уязвим, а то, во что ты перекидываешься, почти неуязвимо и идеально вооружено. А может быть, впрочем, дело в странностях вашей семейки. Я не знаю, по какому принципу вы выбираете имена.
— Зашибись! Какая еще семейка?
— Та, в которую ты не веришь.
— Та, которая создала меня специально, чтобы принести в жертву?
— Она самая. По?моему, сейчас подходящее время сказать тебе, что Змей — мой друг. Атмосфера располагает, и вообще.
— Не вопрос.
Зверь встал, и одновременно поднялся на ноги Князь. Огромный, но уже не пугающий так, как раньше.
По?прежнему непонятный. Хотя еще минуту назад казалось, что понимание возможно.
— Я же сказал, что, если тебя заставят уйти, я верну тебя обратно.
— Не сходится, — пожал плечами Зверь, — либо он тебе друг, либо ты дашь ему умереть. Или ты не против того, чтоб твои друзья умирали?
— Когда мое мнение начинает что?то значить, умирают все. Не беспокойся о Змее, он сильнее нас с тобой, вместе взятых. Но, раз уж ты все равно не понимаешь и половины того, что я говорю, я сделаю для тебя выжимку. Слушай внимательно, возможно, больше я никогда такого не скажу. Последние дни были не самыми плохими в моей жизни: я возвращался домой, зная, что меня там ждут, и я не собираюсь отказываться от этого ради спасения какого?то там мира. Даже если это твоя горячо любимая родина. Так понятней?
— Князь, да ты эгоист!