— Ты что здесь делаешь?
— Жду вас. Домой пойдем?
Они замялись. Я сразу понял, что они не хотят, чтобы нас видели вместе.
— Ты иди… у нас тут еще дела есть…
Никаких дел у них не было. Не успел я выйти из райцентра, как меня обогнала школьная полуторка. Клара Семеновна сидела в кабинке, а Виталька весело прыгал, как орангутанг, в кузове. День был безветренный, и они здорово напылили. Мне долго пришлось брести, словно в густом тумане. И только стало можно дышать, как полуторка промчалась назад.
Домой я пришел грязный и усталый. Они сидели я на скамейке под окнами и грызли семечки.
— Га?га?га! — заржал Виталька, показывая на меня пальцем. — Трубочист.
Она всплеснула руками:
— Где же ты так?
Я хотел пройти, но они загородили мне дорогу, охая и смеясь.
Виталька был особенно веселым.
Виталька был особенно веселым.
— Ты знаешь! Мне ничего не было! Даже не ругали! Сказали только, чтобы не дружил с тобой. Так что в райцентр давай ходить не вместе. А здесь, конечно, можно, здесь никто не увидит!
— Увидеть кому надо и здесь могут, — сказала Клара Семеновна — Вы лучше дома играйте. Пойдемте пить чай, мальчики.
Она положила мне руку на плечо. Она была очень красивая в своем белом платье с черными кружевами. Я не нашел в себе силы отказаться. Я пил чай, смотрел на нее, как она ходит по комнате, ощущал на своей голове прикосновение ее руки всякий раз, когда она проходила мимо, и все?таки мне было больше и больше жаль, что ради нее я продал Коменданта.
Дядя Авес продолжает удивлять
Я думал, что Вад и дядя Авес волнуются из?за моего долгого отсутствия, но, открыв дверь, понял, что они и думать забыли про меня. Дяде и брату было страшно некогда. Они устроили на столе тараканьи бега. Они кричали, ссорились, трясли банками с тараканами и шумно праздновали победу; Вад визжал и скакал по полу, а дядя доставал из галифе пистолет и стрелял в потолок. В комнате нечем было дышать из?за порохового дыма. Ставкой в этой азартной игре было сало. Победитель отрезал кусок и тут же съедал с кашей и картошкой.
Сначала они не обращали на меня никакого внимания, но потом Вад великодушно сунул мне свою банку:
— Хватай вон того, серого. Знаешь как бегает!
— Пусть он сам наловит! Это нечестно! — запротестовал Авес Чивонави.
— А вообще, правда, — согласился Вад. — Иди лови ,за печкой, там их тьма.
Игра возобновилась с новой силой. Они быстро прикончили сало.
Я сбегал в погреб. Там было пусто. Они съели всю картошку, пшено, а масла оставалось стакан, не больше.
Я ворвался в комнату. Они как раз спорили, чей таракан пришел первым, причем дядя размахивал перед носом Вада пистолетом.
— Вы что наделали! — закричал я. — Сожрали все.
Игроки уставились на меня.
— Ну и что? — недовольно спросил Авес.
— А то! Теперь зубы на полку? Еще взрослый человек! Летчик! Два раза горел!
— Три раза, — поправил дядя.
Я схватил банки с тараканами и выбросил в окно. Я был очень разозлен. Воцарилось молчание.
— Полегче на поворотах, — сказал дядя Авес. — Пойди и собери тараканов.
— Ха!
— Я соберу! — поспешил вмешаться Вад.
Когда я вышел во двор, брат возился под окном.
— Откуда у него пистолет?
— Он раскопал фрица. У него и нож, и «Даймон» есть, и немецкий планшет.
— Значит, он был в Нижнеозерске?
— Да. Он думал, что мы вернулись и ждем его дома.
— Ну и нахал! — удивился я.
— Ничего не нахал. Свой парень.
— За сутки этот «свой парень» истребил все запасы. А нам жить еще сколько дней.
— Он больной.
— Посмотрим, как ты завтра запоешь.
Вечером я серьезно поговорил с дядюшкой о нашем положении. Я спросил, есть ли у дяди Авеса деньги. Денег, как я и думал, не оказалось.
— А зачем они нужны? Без них легче жить! — беспечно махнул рукой дядя Авес. — Все равно пива здесь нет.
— Что же завтра будем есть?
Дядя задумался.
— В самом деле… — пробормотал он. — Мне врачи приказали хорошо питаться…
Но потом дядино лицо просияло.
— Знаешь что, река Хунцы? Сходи к председателю! Скажи, мол, ко мне дядя приехал, фронтовик, летчик. Три раза, мол, горел, ему врачи сказали хорошо питаться. Попроси у него яичек, масла, сала, муки. Смотри, яички только свежие бери, а то они так и норовят сбыть залежалый товар.
Понял? Ты определять умеешь? Надо одно разбить и понюхать. Если тухлым воняет, значит, они все тухлые.
— Ясно. Большое спасибо, дядя Сева.
Но дядя был чужд чувства юмора. Мою благодарность он принял за чистую монету, и, видно, она ему польстила, потому что Авес Чивонави впал в самовосхваление.
— Держись меня, — разглагольствовал он. — Со мной не пропадешь. Я три раза горел, да не сгорел. — И так далее.
До пистолета мы добрались только поздно вечером. Я посоветовал сдать его в милицию .или в крайнем случае бросить в пруд, потому что дело это пахнет плохо. Услышав про пистолет, дядя стал неразговорчивым.
— Пригодится, — лишь буркнул он. — Будем ворон стрелять.
Я пытался настаивать, но Авес Чивонави достал с печки сушившиеся челюсти и намертво замкнулся. Они с Вадом ловили тараканов до поздней ночи, готовясь к завтрашнему сражению, и страшно мешали мне спать.
Утром к нам пришел мыть чугун Иван. Выглядел он еще более худым и желтым, чем всегда.
— Какой ты толстый, — с завистью вздохнул Иван, разглядывая меня.