— Цепляйсь!
Мы схватились за багажник и побежали за велосипедом. Часа через полтора мы были в райцентре. Райцентр сильно отличался от Нижнеозерска. Был он весь построен из белого камня и абсолютно не разрушен. Почти все дома были старинные с узкими окнами, похожими на бойницы, с какими?то башенками, с пузатыми балконами, которые доставали почти до середины улицы. В Нижнеозерске после дождя все улицы утопали в грязи, а потом неделю приходилось спотыкаться на кочках. Здесь же земля была песчаная, а кое?где даже вылощена булыжником. Да и люди здесь были какие?то другие: чище одеты, меньше нищих, раненых, совсем не было блатных и шпаны.
Виталькину «кодлу» мы нашли на речке. Вокруг потрепанного патефона, стоящего прямо на песке, расположились человек пятнадцать мальчишек. В центре группы на охапке сена возлежал черный, как негр, детина с одной ногой. Сразу было видно, что он тут главный. Возле суетились несколько человек. Один поливал из ржавого котелка ему спину, другой делал массаж, третий что?то шептал на ухо.
— Здравствуй, Комендант, — сказал Ерманский заискивающим голосом. — Я вот тут привел… Хорошие ребята… Примем?
Я никогда не думал, что самоуверенный Виталька умеет так разговаривать.
— Кто такие? — вяло спросил Комендант.
— Недавно приехали… Хорошие ребята… Свои…
— Я же сказал, чтоб никто не смел водить сюда всякую шваль.
— Это не шваль, Комендант. Овчарка у них. Знаешь какая! Сила! Она на фронте была, раненых таскать может.
— А ну, мелочь пузатая, подь сюда, — сказал Комендант без всякого интереса.
Начало мне не очень понравилось, но я все?таки решил подойти. Комендант лежал черный, блестящий на солнце.
— Ближе.
Комендант даже глаза закрыл, так ему не хотелось смотреть на меня.
— Что такое? — опросил я как можно независимее.
Неожиданный сильный удар свалил меня на землю. Я вскочил, ничего не понимая. Комендант уже лежал как ни в чем не бывало, расслабленный и вялый, но глаза из?под прикрытых век следили за мной очень зорко. Я понял, что он выжидает момент для нового удара.
Но в это время сзади на него кинулся Вад. Пока не ожидавший нападения с этой стороны Комендант принимал меры к отражению атаки, я поспешил Ваду на помощь. Он был очень сильный, этот Комендант, хотя и без одной ноги. Зато руки — как железные. И мускулы на животе катались, словно шарикоподшипники. Но все?таки нас было двое, и мы сумели ему несколько раз очень хорошо врезать. Вад даже успел укусить его за ухо, а он умел кусаться не хуже бульдога.
Но тут на нас навалилась вся «кодла» во главе с парнем, который шептал Коменданту на ухо, в том числе и гад, скот, предатель Виталька Ерманский. Конечно, они вмиг скрутили нас. Кое?кому мы успели хорошо заехать, в частности предателю Ерманскому.
Они положили нас возле ног Коменданта. На каждой нашей руке и ноге сидело по человеку.
— Ну, что будем с ними делать, Комендант? — спросил Шептун, неприятный рыжий хлипкий тип. — Топить будем? Или на костре пяточки немножко погреем?
— Отпусти.
Все неуверенно поднялись с нас. Комендант лежал на сене, прикрыв глаза.
— Действительно хорошие ребята, — сказал он.
— Действительно хорошие ребята, — сказал он.
— А ты гад! — спокойно ответил Вад и врезал со всей силы Коменданту ребром своей железной ладони.
Все опешили. Комендант удивленно открыл глаза и тут же прикрыл их. Он даже не пошевелился.
— Хорошие ребята, — повторил он спокойно.
— А ты подонок. Чихал я на тебя! Завтра приведу овчарку, она тебе горло перегрызет. Она всю вашу чесоточную шайку за десять минут перегрызет. Она много фашистов перегрызла, а вы хуже фашистов.
Шептун так и завертелся на месте.
— На костер их! — завопил он, как в былые времена кричали инквизиторы.
Толпа зароптала, поглядывая на Коменданта.
— Дай им самогону.
Шептун застыл от удивления.
— Чего? — переспросил он.
— Самогону. Живо. Ну, — сказал Комендант, не повышая голоса.
При всеобщем молчании Шептун сходил к реке и принес бутылку.
— Я бы их не самогоном напоил, — проворчал он, — а… из?под лошади.
— Ах ты… — возмутился Вад и отвесил в тощий зад Шептуна пинок.
Тут, конечно, он хватил через край. Шептун, не зная, что ему делать, беспомощно глядел то на «кодлу», то на Коменданта. «Кодла» заворчала и придвинулась. Она ожидала лишь слова Коменданта, чтобы расправиться с нами.
И тут вдруг Комендант рассмеялся. Все, в том числе и мы, уставились на него.
— Хорошие ребята, — сказал он. — Большой пусть остается. Другой мал еще, немножко подрастет, тогда…
Комендант потянулся к патефону и лениво стал накручивать пружину. Замелькала белая рентгеновская пленка с проглядывающими оттуда ребрами, послышалось хрипение, и кто?то неожиданно чисто и искренне сказал:
— Студенточка, заря вечерняя…
Нас обступили, стали рассматривать, похлопывать по плечу, задавать всякие вопросы. Все вдруг оказались очень хорошими пацанами.
— Ты извини, — сказал Виталька Ерманский, наливая мне в кружку самогона. — Но у нас закон, все за одного. Даже если ты мне друг.
— Извиняю, — великодушно сказал я. — Хоть ты и вывернул мне руку….
— А ты мне по шее врезал, — радостно перебил Виталька. — Знаешь, как больно! Аж искры полетели.