— Я понял, — сказал он. — Но почему вы выбрали именно нас?
— Мне вас порекомендовали.
Милорд не сделал ни одного жеста, но в глубине комнаты отворилась дверь — помещения в Башне были, видимо, вложены друг в дружку, как матрешки. Оттуда ударил сноп света, а на нем обрисовался силуэт, очевидно, еще одного эльфа. Мы оба узнали его.
— Мистер Альбин?
Журналист поклонился, приветствуя нас. Он был, как обычно, в голубых джинсах, в рубашке с закатанными рукавами, и с волосами, связанными в хвост, и выглядел дико в этой благообразной гостиной. Я только сейчас сообразил, что никогда не видел на нем тартана.
— Милорд прислушался к моему слову, — признался он.
— Это я рассказал ему историю о «Стреле, что могла убить, но не хотела».
— Спасибо, — сказал Дерек без особой сердечности.
— Не за что. Я пойду с вами.
Мы вытаращились на него оба.
— Это ваш сын? — догадался я. — Я просто не знал, что вы Шиповник, вы не носите тартана…
— Я не Шиповник, — журналист неловко глянул в сторону патрона, — хотя Дом милорда предоставил мне кров. И пропавший мальчик со мною не в родстве. Это не мой сын. Но это — мой репортаж. — И что такого особенного было в той стреле?
Вот тут я ему мысленно возразил. Дерек Бедфорд, первый снайпер Отделения, державший на прицеле Марджори Пек, избегнул бы очень многих проблем, когда бы исполнил приказ пристрелить ее при попытке к бегству. Другой сказал бы, что у него нет выбора, и очень жаль… Рохля промазал. Он правильно понимает честь.
— Мне нужны исполнители, которым я смогу доверять, — сказал милорд Кассиас. — Я не знаю, кто похитил Люция, и с какой целью это было сделано, но никто не поможет ему в Полынь по долгу службы. Вы не являетесь членами Дома Шиповник, стало быть, не вовлечены в его внутренние интриги, в каковых исчезновение мальчика могло бы играть какую-то роль. Мне, насколько я понимаю, удалось заинтересовать вас в том, чтобы доставить его назад в целости и сохранности в кратчайшие сроки. А стрела… — это был первый раз, когда он изменил манере выговаривать тяжеловесно-округлую фразу, -…она убедила меня в том, что есть вещи, которые вы не сделаете ради выгоды. Если вы найдете Люция, вы не попытаетесь использовать его по своему усмотрению. Это вопрос наличия морали. У кого-то есть. У кого-то нет.
— А если мне это просто-напросто не удастся? Это Полынь!
— В таком случае в моих силах сделать так, что вы никогда не увидите вашу леди, — просто сказал лорд Шиповник. — У нас мало времени.
— Хорошо, — голосом, в котором не было абсолютно ничего хорошего, согласился Дерек. — Идет. Кому я тут могу задать вопросы насчет мальчика… Люция?
— Миссис Флиббертиджиббет, управительница, с радостью поможет вам. Бартонс, — дверь в галерею отворилась, давешний служитель поклонился с порога, — доставит вас к ней. А сейчас разрешите проститься с вами на сутки.
Мы уходили, а он остался под абажуром лампы, сидя в кресле прямо и пригубливая из крохотной чашечки. Дверь закрылась за нашими спинами. Не на чары, а на добрый стальной замок. * * *
Помимо прочих доблестей полицейский обязан уметь выговорить любое самое заковыристое имя. Взаимная вежливость и терпимость — основа нашего общества. Экономка с лицом прекрасной рыбы — не спрашивайте меня, как это! — встретилась с нами в помещении, напоминающем бар-буфет, но выпить не предложила. В преддверии Полыни, хотя ее и объявят еще через четверть часа, все в Доме Шиповник убиралось, опечатывалось и запиралось на замок. Похоже, они все уединятся и даже есть не будут. Останется только охрана на стенах, а остальные… Остальные будут в руках того, кто командует охраной: так я подумал, но вслух, разумеется, не сказал. Если милорд Кассиас знаток в области морали, то это его собачье дело. Убедившись, что язык Рохли справился с ее имечком, госпожа управительница в знак ответной вежливости разрешила называть себя просто Джиббет, и терпеливо ждала наших вопросов, сцепив руки на уровне талии.
— Когда пропал мальчик?
— Ему относили пятичасовой чай в комнату, и мистер Люций его выпил.
Но к ужину семья милорда собирается вся в Синей столовой. Тогда его и хватились.
— Когда вы хватились его, было уже известно, что завтра — Полынь, мэм?
— Официально об этом до сих пор не известно.
— Простите.
Действительно, глупый вопрос. Милорд Кассиас из тех, кто решает, когда Полыни быть: уж о своем-то доме он позаботится.
— Скажем иначе. Люций знал, что завтра особый день?
— Лично я не говорила ему, но ничто не мешало мистеру Люцию узнать от других.
Мааать! Таково-то оно — эльфов допрашивать!
— Но вы, мэм, к этому времени уже знали?
— Да, я узнала одна из первых. В мои обязанности вменяется подготовка Дома к катаклизмам и общественным возмущениям.
Уф. Шерсти клок, правда, небольшой.
— Простите, мэм, а вы уверены, что он вообще пропал?
Миссис Джиббет поджала тонкие губы.
— Его нет в доме. Я первым делом опросила Дом, а Дом мне не солжет. Или вы сомневаетесь в моей компетенции?
Пришлось заверить ее, что не сомневаемся. Мы должны были покинуть этот заколдованный замок до полуночи, как три Золушки, если не хотим, чтобы все наши планы прискорбным образом обратились в тыквенное пюре. В полночь они перекроют даже мышиные норы, если они тут есть. Приходилось скоренько придумывать, как коротко спросить о главном.